Добродушие могучих толстяков и злопамятство худых и остроносых субъектов вошли в поговорку. Вот повод думать, что психическая конституция связана с физической. Телосложение по крайней мере определяет особенности темперамента. А они, эти особенности,— нечто врожденное, как и строение тела. Так может быть, темперамент — это и есть «психическая конституция»?

Но что такое темперамент? Это, кажется, всем известно. Мы говорим «холерик», «сангвиник» и т. п., словно называем давно открытые планеты: Марс, Венера, Юпитер… А дело было так.

В V веке до нашей эры греческий философ Эмпедокл развил учение о четырех стихиях — «корнях» всего сущего. Огонь, воздух, земля и вода. В те же времена соплеменник Эмпедокла, знаменитый врач Гиппократ, провозгласил, что разные смешения этих стихий дают разного типа «соки» в организме. Эти гипотетические соки — кровь, желчь, черная желчь и лимфа. По преобладающему соку были выделены соответственно темпераменты: сангвинический, холерический, меланхолический и флегматический. В сущности — миф. Но какой стойкий! Вероятно, в форме мифа до нас дошли довольно-таки основательные наблюдения древних. Наибольшая заслуга Гиппократа и продолжателя его дела, древнеримского врача Галена была в том, что они связали особенности темперамента с особенностями организма, а не с чем-нибудь другим (например, с промыслом и прихотью богов). Так возник соблазн заглянуть в душу, рассматривая тело.

Первой крупной удачей на этом пути была прославленная работа немецкого психиатра Э. Кречмера «Строение тела и характер» (1921 год). В его исследованиях более половины больных с диагнозом «шизофрения» оказались тонкокостными, худыми, с длинными ногами, узкогрудыми и узкоплечими — «астениками». Большинство пациентов с диагнозом «циклофрения» были, напротив, полными, с короткой шеей, круглой головой, массивным туловищем — «пикниками». Среди эпилептиков преобладали лица атлетического сложения и «диспластичные» (с негармоничным сложением). И тут Кречмер предположил следующее.

Связь физической конституции с определенной формой душевного заболевания не случайна. Видимо, астеники имеют врожденные психические особенности, при которых «расцветает» шизофрения; темперамент пикников имеет сродство с циклофренией; атлеты близки к эпилептикам (трудность переключения, взрывчатость, грубость). И вот, после работы Кречмера, здоровых людей определенного типа психологи начали называть «шизоидами», «циклоидами», «эпилептоидами». Предполагается, что одни и те же химизмы крови обеспечивают и такое-то телосложение, и привязанный к нему темперамент (вот они, гиппократовы «соки» на новый лад!).

Не всем известно, что одним из первых, кто запротестовал против этой типологии, был И. П. Павлов. Как это можно, недоумевал он, разделять людей на типы, исходя из предполагаемых «зародышей» психической болезни, которые якобы каждый носит в себе?.. В шестидесятые годы прошлого века, нашлись ученые, решившие тщательно изучить материалы Кречмера. Оказалось не совсем понятным, из чего он исходил, ставя свои психиатрические диагнозы («шизофрения», «циклофрения»). Хуже того, создалось впечатление, что нередко основанием для диагноза служило… строение тела пациента!

Это не говорит, конечно, о недобросовестности Кречмера или подтасовке фактов. Так бывает в науках, не достигших зрелости: исходная система суждений исподволь подчиняет себе, казалось бы, объективные методы и статистически убедительные результаты…

Но наибольший удар по концепции Кречмера нанесла группа современных исследователей, изучившая психологическими методами 400 здоровых лиц — астеников и пикников. Из тридцати сравнивавшихся у них черт характера только по двум (!) чертам астеники имели значимое отличие от пикников, а это может быть и совершенно случайным результатом!

Надо сказать, труды Кречмера не пропали даром. Опыт психиатрии подтверждает: есть немало психически здоровых людей, которых можно по складу характера определить как «шизоидов», «циклоидов», «эпилептоидов». Шизоид склонен, например, все свои чувства переживать «в себе» (как и шизофреник, из чего не следует, что он, шизоид, болен или когда-нибудь заболеет шизофренией). Эти «конституциональные радикалы», психики связаны с наследственностью; вероятно, врожденные свойства психики способствуют формированию определенных черт характера. Однако «радикалы» подогнаны к телосложению далеко не так четко, как это представлялось Кречмеру. Иными словами, можно встретить циклоида-астеника и шизоида-пикника, причем довольно часто!

Знакомые все лица

Следующую крупную попытку сопоставить психические особенности с типом телосложения («соматотипом») предприняли в сороковые годы американцы У. Шелдон и С. Стивене. Они выделили четыре типа телосложения и заодно — «характера» (или, скорее, темперамента, предопределяющего характер).

«Висцеротоник»: преобладающее развитие внутренних органов. Фундаментальные черты — любовь к физическому комфорту и плотским радостям; общительность, живость и теплота; поверхностность и недостаток целеустремленности. Да это наш знакомец — пикник! Чем не классический сангвиник?

«Соматотоник»: преобаладющее развитие мускулатуры. Жажда деятельности, пренебрежение комфортом, мышечная активность, большая энергия. Непритязательность, стойкость, прочные привязанности. Недостаток самоуглубленности, интуиции, тонкости в понимании других… По-видимому, тот же кречмеровский «атлет». И не Гиппократов ли холерик?

«Церебротоник»: преобладающее развитие нервной системы. Повышенная впечатлительность и острота внимания; любовь к умственным занятиям; заметная физическая и нервная утомляемость. Трудности в завязывании контактов; недостаток общительности и жизненной энергии… Астеник? И при этом меланхолик?

Есть еще «смешанный тип». Нам как раз недостает флегматика — не поместить ли его на эту полку? Правда, может, не стоит втискивать научное открытие в прокрустово ложе старого мифа.

Но флегматики — не миф, мы все таких встречали. Встречали и худых, даже субтильных людей с бьющей через край жизненной энергией. И атлетов с превосходной интуицией. И угрюмых, мнительных толстяков. Прокрустовым ложем тут оказываются скорее шелдоновские типы. Люди слишком разнообразны, чтобы соответствовать этой доктрине.

В самом деле, разве могут особенности соматотипа (включая химизм крови) непосредственно сказываться на направленности поведения? Если они и сказываются, то через посредство нервной деятельности. Теперь посмотрим «с другого конца»: сразу за поведением следует искать не такую» то длину ног и не такие-то характеристики обмена веществ. Сразу за поведением стоит психика — система управления целенаправленными действиями. Психика опирается на нервные процессы в головном мозге. Эти процессы, по-видимому, могут протекать в разном «стиле», определяющем особенности психики, и не исключено, что этот «стиль» отчасти связан с соматотипом. Только при таком подходе можно понять, почему Кречмер и Шелдон фиксировали сходные психические особенности у людей сходного телосложения. И почему такой «параллелизм» физической и психической конституции не является жестким: между этими уровнями организации есть опосредующие звенья!

Но ни Кречмер, ни Шелдон не обременяли себя системными соображениями. Завороженные статистикой, они спешили напрямик к характеру, к личности, к «душе»…

Брюнеты против рыжих!

И людей насмешили. Прекрасный экспериментатор У. Шелдон пускается в теоретические рассуждения, и вот вся история человечества предстает перед нами, как… борьба соматотипов. Борьба неизбежна: ведь разные темпераменты (из соматотипа вытекающие) тяготеют к разным идеалам. Вся жизнь висцеротоников «направлена на службу желудку», жизнь атлетов-соматотоников — «на физические упражнения и борьбу», церебротоников — «на служение духу». И все понятно. Христианство? Это была победа церебротоников над соматотониками. Первая и вторая мировые войны? Бунт соматотоников против церебротоников и висцеротоников… Научности здесь не больше, чем если бы история описывалась как война коротышек и длинных, горбоносых и курносых, рыжих и брюнетов.

Десятилетием раньше Э. Кречмер предположил, что великие философы, теологи и основатели религий должны были быть в большинстве своем шизоидами-астениками. А великие естествоиспытатели, врачи и экспериментаторы — циклоидами-пикниками. Для проверки этой гипотезы он изучил множество портретов великих людей. И правда, Декарт, Локк, Спиноза, Гегель, Шопенгауэр — все как один были худощавы и тонкокостны

По праву издеваясь над этими «находками», французский философ Люсьен-Сэв пишет: «Конечно, встречаются худые философы. Однако… легко составить встречный список, столь же «убедительный» в обратном смысле, причем не только из имен философов… но и из имен спиритуалистов… таких, как Фома Аквинский, Беркли, Лейбниц, Шеллинг или Лашелье, которые были полной противоположностью худым людям».

Продолжение следует.

Автор: А. Добрович.