За пяльцами сидела …красивая, рослая девушка с тщательно приглаженными, блестящими волосами цвета вороноваа крыла… Ее редкостная красота была отмечена силой и изяществом… Густые брови правильного рисунка резко оттеняли белизну чистого лба… легкий румянец, томная нежность губ, совершенство овала лица». «Прекрасные черные глаза с миндалевидным разрезом… осененные длинными ресницами, блестевшие влажным блеском. Жизнь и молодость похвалялись своими сокровищами, будто воплощенными в этом своенравном личике и в этом стане, таком стройном, несмотря на пояс, повязанный по тогдашней моде под самой грудью». Так описывает Бальзак своих героинь, живших во Франции в начале XIX века, современниц Наташи Ростовой. А искусство живописи предоставляет нам удивительную возможность увидеть их воочию.

Посмотрите на портрет пятнадцатилетней мадемуазель Ривьер — не правда ли, создается впечатление, что именно она послужила прототипом писателю? Мы знаем, что это не так, но сама близость образов, созданных писателем и художником, не случайна. Она говорит о том, что оба черпали вдохновение из одного источника — жизни своей эпохи. Автор живописного портрета, старший современник Бальзака — прославленный французский художник Жан-Огюст-Доминик Энгр.

Энгр прожил долгую жизнь, и она приходится на самые бурные, самые тревожные годы французской истории. Революция 1789— 1794 годов; триумф и крушение империи Наполеона Бонапарта, которого художник не раз писал; революция 1830 года — Энгр вместе с Делакруа охранял Лувр; революция 1848 года, реакционный переворот 1851 года, Вторая империя. Среди современников Энгра такие художники, как Давид, Делакруа, Курбе, Мане; среди писателей — Стендаль, Бальзак, Гюго, Флобер, Золя.

Энгр — гасконец. Он родился 29 августа 1780 года в Монтобане, в семье художника. Отец был его первым учителем. Он же научил мальчика играть на скрипке, и во время учебы в Тулузской академии художеств, в 90-х годах, будущий живописец подрабатывал на жизнь, играя в театральном оркестре. Увлечение музыкой оказало воздействие и на творческое формирование мастера, сделав его особенно восприимчивым к чувству ритма, гармонии. Недаром впоследствии художник говорил своим ученикам: «Если бы я мог всех вас сделать музыкантами, вы выиграли бы как живописцы».

Дальнейшее художественное образование Энгр получает в школе изящных искусств в Париже, в мастерской знаменитого Давида, в 1797—1801 годах. Помимо профессионального мастерства, Давид стремился внушить ученикам и свои представления о высоком назначении художника в жизни общества, о том, что цель искусства — в воспитании моральных и гражданских добродетелей, в стремлении к прекрасному идеалу. Преклонение перед античностью определяло и отношение к натуре — художник должен научиться видеть и отображать лишь прекрасные, возвышенные черты природы. Для изучения античного искусства лучших учеников посылали на четыре года во Французскую академию в Риме. В 1801 году Энгр получил Большую римскую премию, однако из-за финансовых трудностей поездка в Италию была отложена, и художник остается работать в Париже.

Уже первые его работы, выставленные в Салоне 1806 года, — «Портрет Наполеона», «Автопортрет», портреты семьи Ривьер — привлекли внимание критики. Но отзывы были в основном недоуменные и недоброжелательные: молодого живописца обвиняли в «готичности», в том, что он хочет «вернуть искусство на четыре столетия назад, к мастерам XV века». И это говорилось о полотнах, составляющих ныне гордость Лувра!

Что же так смутило критиков в произведениях Энгра? Прежде всего, то, что они были не похожи ни на работы мастеров XVIII века, ни на портреты его учителя Давида. И дело заключалось не только в непривычности, «непохожести» формы, но и в новом отношении к человеческой личности, которое складывается в послереволюционной Франции и которое одним из первых почувствовал и запечатлел в искусстве живописец из Монтобана. Великая революция по-новому высветила роль и значение человека, и эти представления были сродни тому «открытию мира и человека», которое ознаменовало эпоху Возрождения.

В XIX веке личность осознает свою индивидуальную самоценность, но в силу ряда социальных факторов это оборачивается обостренным ощущением раздвоения личного и общественного, которое в результате порождает индивидуализм, изолированность от мира, чуждые восприятию эпохи Возрождения. Люди на портретах XV—XVI веков существуют как часть человечества, персонажи Энгра подчеркнуто обособленны… Они словно отгорожены от остального мира невидимой преградой, их трудно представить в кругу семьи, друзей.

Портрет мадемуазель Ривьер — одно из наиболее прославленных полотен художника. Фигура девушки в белом платье, словно памятник, возвышается на фоне пейзажа. Скульптурная лепка форм, четкая линия силуэта подчеркивают это впечатление. Все средства художественной выразительности направлены на то, чтобы выявить значительность модели. Возможно, художник делает это интуитивно, но иначе не может, он так видит, так чувствует — он сын своей эпохи. Энгр стремился запечатлеть прекрасный облик девушки, сохранить во времени такой хрупкий, такой недолговечный дар, как молодость, красота. Причем красота для него — понятие не только эстетическое, но и моральное, нравственное, неразрывно связанное с представлениями о добре, человечности, справедливости. Мы не знаем, какой была эта круглоликая, чернобровая девушка в действительности (известно только, что она умерла в год создания портрета), не знаем, была ли в ней та значительность и сила, которой наделил ее живописец, но мы верим ему. Образ оказался созвучен эпохе — откройте книги Бальзака, Стендаля — мадемуазель Ривьер естественно войдет в мир литературных героев того времени.

Мадам Ривьер — элегантная светская дама, духовный мир которой не особенно глубок, и Энгр не скрывает этого. Но как прекрасен ее портрет, каким совершенством дышит здесь каждая линия, каждая деталь, как гармонично вписывается фигура женщины в овал, очертания которого как бы «рифмуются» с мягкими округлыми формами. Сколько женственности и очарования в ее лице, в темных миндалинах глаз, в рисунке губ! С каким мастерством передал Энгр фактуру драгоценной кашмирской шали, шелковистого синего бархата, оттеняющего теплую свежесть шеи, белизну рук, плеч. Все линии подчинены единому музыкальному ритму, ни одна деталь не нарушает гармонии целого. Верно заметил один исследователь искусства: «Энгр, как царь Мидас, все, что видел и к чему прикасалась его кисть, превращал в золото подлинного искусства».

Некоторая «отчужденность» отмечается и в портрете мадам Ривьер: сама форма овала своей завершенностью подчеркивает это ощущение и как бы замыкает границы индивидуального мира модели.

В рисунках Энгра царит иная эмоциональная атмосфера. Здесь все становится человечнее, проще. Люди общаются друг с другом с «открытой душой». Именно такими предстают они в «Семье Форестье» 1806 года. Доверчиво улыбаясь, смотрит на нас молоденькая невеста Энгра, Жюли Форестье, не ведая еще, что впереди ее ждет расторжение помолвки. Возле нее сидит мать со своим братом, по другую сторону клавесина — отец, в дверях видна Клотильда, служанка, поверенная в тайны мадемуазель, через которую влюбленные пересылали друг другу записки и письма. Рисунок быстрый, легкий, линия снайперски точна и изящна. Кажется, карандаш едва касается поверхности листа, придавая рисункам мастера особое качество — прозрачность и одухотворенность. Сохраняется и объем, и ощущение пространственной глубины. Примечательно, что художник обычно подробно прорабатывает в рисунке только голову и некоторые фрагменты костюма — манжету, воротник, но это делается настолько артистично, что остальные, едва намеченные детали приобретают убедительную достоверность. При этой лаконичности прекрасно переданы характеры, сама атмосфера домашнего уюта, духовной близости людей. Рисунок наиболее сильная и бесспорная сторона таланта Энгра. Здесь он не подчиняет свое дарование теориям, рисует, как птица поет, естественно, просто, прекрасно. Помимо портретов, сохранились великолепные изображения обнаженной натуры, множество эскизов, набросков, этюдов к картинам.

В том же, 1806 году, когда был выполнен портрет семьи Форестье, Энгр едет в Италию стипендиатом Французской академии в Риме. Итальянские города с их прославленными памятниками культуры, дворцами и музеями произвели на молодого художника огромное впечатление. Целыми днями с альбомом в руках он смотрит, изучает и не устает восхищаться. Особенно привлекают его античность, мастера XV века и Рафаэль. Портрет художника Гране 1807 года несет в себе отблеск того воодушевления, того взволнованного состояния души, в котором находился французский живописец в Италии.

Гране изображен на фоне римского пейзажа: кажется, будто он внезапно обернулся в сторону зрителя, прервав прогулку. Его одухотворенное лицо взволновано, глаза возбужденно блестят, беспорядочно взметнулись словно от быстрого движения пряди волос. Возвышенная приподнятость образа, интерес к преходящему состоянию человеческой души, настроению, эмоциям, наконец, динамика, которой пронизан портрет, все это предвестники романтического мировосприятия. Вообще, многие, особенно ранние, работы мастера из Монтобана — «Зевс и Фетида» 1811 года, «Сон Оссиана» 1811 года, «Паоло и Франческа» 1819 года — обнаруживают несомненную близость к романтизму, хотя впоследствии Энгр стал яростным противником этого течения и по традиции считается одним из ведущих представителей классицизма.

К этому же времени относится портрет красавицы Девосе (1807 год). Сочетание редкостной гармонии форм с ощущением внутреннего напряжения, какого-то скрытого, словно тлеющего в глубине души огня отличает эту работу. Много лет спустя, когда Энгр был уже знаменитым художником, к нему однажды пришла пожилая, бедно одетая женщина и предложила купить у нее картину. Взглянув, потрясенный Энгр узнал мадам Девосе.

Работая над портретами, мастер стремился раскрыть в человеке самые возвышенные и прекрасные черты его облика. Поэтому лучше всего ему удавались те работы, где сама модель в большей степени отвечала идеалу художника, его представлениям о прекрасном. Таковы портреты Зели, красавицы Мари Маркоз, мадам Муатесье.

Однако в произведениях Энгра запечатлены не только образы, исполненные Женственного очарования и гармонии, но и образы подлинно бальзаковской силы и глубокой социальной проницательности. Таков портрет издателя Бертена Старшего (1832). Какая сила в его «львиной» голове, властном взгляде, сколько энергии, уверенности в этом немолодом человеке, его позе, жесте рук, в коротких цепких пальцах! Это образ, воплощающий торжество личной инициативы, ума, деловой хватки, человека, превосходно чувствующего себя в «обществе чистогана»!.

Другой областью наряду с портретом, в которой талант Энгра раскрылся в полную силу, были произведения, изображающие обнаженную натуру. Поклоняясь красоте и гармонии, он создает великолепную «Большую одалиску» (1814), исполненную женственности, совершенную по формам «Сидящую купальщицу» (1808).

Однако главным делом жизни Энгр считал создание больших композиций на исторические и религиозные темы. Именно в них он стремился выразить свои эстетические взгляды и идеалы, именно с ними связывал надежду на славу и признание. Огромное полотно «Обет Людовика XIII», выставленный в Салоне 1824 года, хотя и принесло Энгру официальное признание и орден, производит впечатление внутренне холодной, надуманной композиции. Идея, положенная в его основу, была ложной: по тематике это произведение соответствовало взглядам наиболее реакционно настроенных кругов общества, восстановивших Бурбонов. Они не замедлили привлечь на свою сторону такой незаурядный талант.

Энгр выполняет ряд официальных заказов, создает огромные многофигурные композиции, отдает этим работам годы долгого изнурительного труда, а результаты ничтожны — вещи получаются сухими и маловыразительными. Таков «Апофеоз Гомера», «Св. Симфорион». В этом заключалась трагедия художника, который каждый раз, когда начинал писать новый портрет, смотрел на него как на досадную помеху, отрывающую от больших картин.

Но Энгр ошибался, считая, что именно эти картины принесут ему бессмертие. В историю искусства он вошел прежде всего как великолепный портретист и замечательный мастер рисунка.

Автор: В. Стародубова.