В чем же заключалась духовная практика монахов-пещерников — тех, у кого учился и кого учил преподобный Антоний? (Смотрите нашу прошлую статью). Почему обвиняли в бесовщине трогательно опекаемого Антонием затворника Исакия (в миру — торопчанин Чернь)? Это было после ухода Антония в Чернигов. Исакий два года жил, не принимая пищу (!), часами без вреда для себя простаивал в огне при выпечке хлеба, вмораживал в лед ноги, привечал и обучал детей, удостоился видений… Это происходило в Киево-Печерской обители, в игуменство Феодосия.

Уход за немощным Исакием со стороны игумена походил на надзирательство. И тем не менее Исакия погребают как святого. Мы не знаем, довелось ли ему встретиться со своим старцем-наставником, когда тот вернулся из Чернигова…

А кем были предшественники Антония — насельники болдиногорских пещер? Время основания пещерного монастыря под церковью Илии можно определить лишь предположительно. Выносимый из пещер грунт постепенно образовал у входа под землю насыпную террасу, примыкающую к склону Болдиной горы. На этой террасе и была возведена Ильинская церковь. Для укладки такого объема грунта, при обычной скорости роста подземного монастыря, необходимо полтора-два столетия. Даже самая поздняя дата строительства Ильинской церкви (допускаемая архитектурным анализом) позволяет отнести создание пещерного монастыря ко времени между серединой IX и серединой X веков — до официального крещения Руси! Однако более вероятна все-таки традиционная датировка Ильинской церкви — 1072 год. Это сближает нижнюю дату возможного строительства пещерного монастыря с поздней волной иконоборчества в Византии.

Одна из монашеских общин, покинувших пределы империи, могла основать Ильинскую обитель. Не исключена и возможность притока христиан из Киева, когда там пала первая христианская митрополия, учрежденная патриархом Фотием во времена князя Дира Волынского и его воеводы Аскольда (после 860 г.). Преследования христиан имели место и в Хазарии, во время ее конфронтации с Византией, когда хазары заставили Аланию отречься от православия (932 г.). А возможные гонения на христиан в Киеве при Святославе и при учреждении языческого пантеона во времена Владимира пополнили уже существовавшую общину.

Пещеры выкопаны в склоне горы, на плоской вершине которой находится курганный могильник конца IX—XI веков. До введения христианства это было место, посвященное духам предков; туда не забредали ни охотники за дичью, ни бортники в поисках меда диких пчел. Движение погребальных процессий и расположение мест для тризны было строго регламентировано. Все это делало склоны плато заповедным уголком, удобным для создания тайных христианских обителей. Чернигов в конце X века сопротивлялся крещению; когда войска князя Владимира подступили к городу, серебряных идолов успели спрятать в насыпи оборонного вала. Крещение горожан произошло в четырех километрах от городских стен, напротив Ильинских пещер, в Святом урочище (по-видимому, это был 992 год). Местные легенды повествуют, как некий «владыка преподобный» вышел из своего монастыря (Ильинского пещерного?) и тяжелым епископским посохом насмерть поразил предводительницу язычников, которые пытались помешать христианам…

Мы можем довольно ясно представить себе насельников Ильинского пещерного монастыря — твердых в вере византийских монахов, предпочитавших изгнание измене своим идеалам, и их русских преемников. Это были люди, которые стремились «умереть в себе», ибо любовь ко всему живому (Божьему творению) была для них превыше надежды на спасение собственного «я». Они уходили в подземное молчание — молитвенники, отказавшиеся от страсти, устремленные к «лестнице евангельских блаженств» (Мф. 5, 3—12).

Преподобный Симеон Новый Богослов (949—1022), учитель преподобного Антония Печерского, проповедовавший на греческом Афоне, называет вершиной лестницы «блаженство чистоты сердца» (Мф. 5, 8), не комментируя оставшиеся стихи Евангелия. Не потому, что это вершина духовной практики. Это лишь вершина человеческого совершенства, минимум, необходимый для принятия Святого Духа: в грязный сосуд нельзя влить чистую влагу. Только по достижении этой ступени можно принять в сердце «огонь» (Мф. 3, 11), «разделяющийся в огненных языках» (Деян. 2, 3), «творящий апостолов, благовестников, пастырей, учителей» (Еф. 4,1). Об этом приятии огненосной субстанции, уподобляющей человека ангелу, несколькими веками позже поэтично писал святитель Григорий Палама: «Когда… утренняя звезда войдет в наши сердца, человек, достойный имени своего, выходит на подобающее ему делание».

Как же свершается таинство восприятия небесного огня? Об исихастской практике «умной молитвы» говорили и писали не раз. Отметим, что в трактате «Метод святой молитвы и внимания», который приписывается Симеону Новому Богослову, рекомендуется во время молитвы концентрировать внимание в области пупка. Но ведь именно там, по мнению индийских йогов, находится манипура — энергетический центр (чакра), который называют «океаном энергий», ибо там медитирующий концентрирует энергию. Не правда ли, впечатляющее совпадение с практикой исихастов? Только для православного схимника подобные упражнения — не самоцель; накопленная энергия дает ему, лишь изредка питающемуся хлебом и водой, силы для духовного делания, для непрестанной Иисусовой молитвы.

Совпадают и некоторые другие приемы молитвенной практики христианских и индуистских отшельников, например, задержка дыхания, опускание головы и фиксация подбородком впадинки у основания шеи (по мнению йогов, там расположена чакра жизненных дыханий — вишуддха). В келье преподобного Антония в Ильинском пещерном монастыре сохранилась «лежанка», где можно было только сидеть в «позе кучера», причем лицом к югу. На Востоке (индуистском, буддийском, китайском) так сидеть мог только старец-наставник, «сидеть лицом к северу» — утонченная метафора состояния ученичества (именно так сориентированы «лежанки» в кельях рядовых монахов Ильинской обители!). Как и индийские аскеты, исихасты на годы затворялись в пещерах. Но какова была их цель с позиций христианского учения? Только ли молитвенное уединение?

Уход под землю имел для исихастов особое, евангельское обоснование. После Голгофы Тело Иисуса было положено в склеп (пещеру), а Сущность Христа низошла в ад, чтобы вывести оттуда праведных. Не потому ли первые христиане молились в катакомбах Рима еще до нероновских гонений, когда, казалось, прятаться было незачем? Нисхождение под землю по стопам Учителя символизировало уход на «тот свет», для того чтобы, пережив собственную смерть, обрести Фаворский Свет, который преобразит тленное тело. В слиянии души с преображенным телом виделся православным отшельникам путь к вечной жизни.

Учение исихазма можно понять и как мистически прочувствованное таинство Евхаристии — причащения вечной жизни через веру, вошедшую в сердце: «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6, 54). Путь обретения такой веры — «сердечная Иисусова молитва», основной метод духовной практики исихастов. Исихазм давал возможность пережить индивидуальный апокалипсис и, провидя грядущую вечную жизнь, увериться в этом будущем. Обосновывалось это представление не только Евангелием, но и апокрифическим церковным преданием.

Причем провидение грядущего касалось не столько личного воскрешения из мертвых, сколько живых свидетелей, которым уже даровано необычайное долголетие в тленном теле — для последней битвы с Антихристом. Таков Илия-пророк, живым взятый на небо (случайно ли перед входом в подземный монастырь Чернигова стоит храм Илии?). Такое же долголетие (до Второго Пришествия) было даровано Иоанну Богослову (Ин. 21, 22—23), хотя о его вознесении с Земли ничего не говорилось.

Уход со страниц человеческой истории Иоанна — столь чтимого апокрифическими учителями христианства — в известном смысле повторяет путь Христа. Согласно преданию, единственный из апостолов, избежавший «убиения за веру», Иоанн, дожил в Эфесе до глубокой старости. Однажды он попросил подготовить для себя склеп-пещеру и сам вошел туда. На третий день могила опустела…

Это предание сохранил ученик Иоанна Поликарп Смирнский. Его ученик, Ириней Лионский, оставил многочисленные труды, в которых цитирует своего учителя. Труды Иринея получили широкую известность. Шло время, факт пребывания на Земле одного из грядущих свидетелей Второго Пришествия не мог не будоражить умы и не воспламенять сердца. Более того: в средние века (в том числе и на Руси) с этим кругом представлений связывали упоминания о земном рае, о средоточии мудрости и святости. Легенды помещали этот рай в таинственной и прекрасной Индии.

Продолжение следует.

Автор: Ю. Шевченко.