Еще не так давно появление женщины на сцене встречали с удивлением и даже с некоторым недоверием. Великие женские роли Шекспира предназначались для исполнителей-мужчин. Когда женщины получили, наконец, возможность играть их, то энтузиазм, сопровождавший это новое явление, привел к другим крайностям: драматические произведения запестрели яркими эпизодами, списки действующих лиц оказались переполненными второстепенными женскими персонажами, и в пьесы нередко вставляли новые сцены и даже давали им новые развязки, отличные от замысла автора. Изначальная традиция театра, основывавшаяся на фольклоре, была также связана, прежде всего, с миром мужчин, войной и охотой, и играли там мужчины. Единственным исключением были знаменитые финно-угорские плакальщицы.

В течение долгого времени они являлись прототипом будущих актеров финской драмы. Плакальщицы вызывали у собравшихся глубокое чувство печали и отчаяния, и, хотя в основе их исступленных причитаний лежала передаваемая из поколения в поколение традиция, отчасти они были импровизированными, с привнесенной плакальщицами собственной интерпретацией. Играя проникновенную роль, профессиональная плакальщица могла возбудить у собравшихся единый порыв чувств как перед лицом смерти при покойнике, так и во время свадебного ритуала.

В Европе женщины стали появляться на сцене в XVII в. Для многих актрис примером служила знаменитая немецкая актриса Каролина Нойберг. В те времена женщина, стремившаяся стать актрисой, была вынуждена покинуть дом и начинать с мужских ролей, а затем выйти замуж за коллегу-актера или режиссера труппы. (Это сейчас женщина может быть свободной, независимой и даже вести сайт женской тематики, а раньше увы такого и близко не было).

В Скандинавии влияние иностранного театра стало впервые ощущаться благодаря странствующим труппам. Этим труппам приходилось постоянно бороться с голодом и нищетой, поскольку театр не пользовался большим уважением, особенно в задававших тон религиозных кругах, считавших его рассадником порока. Чтобы выжить в столь неблагоприятных социальных условиях, актерам приходилось крепко держаться друг за друга. Театр был нередко семейным предприятием, в котором отец, мать и дети работали вместе.

Подъем национального движения в Финляндии в XIX в. породил горячее стремление создать финский национальный театр. Первое слово здесь сказали студенты, начавшие ставить одноактные пьесы для небольшой аудитории. Алексис Киви (1834—1872) стал первым драматургом, написавшим на финском языке пьесы, обладавшие подлинной художественной ценностью. Он также выступил против того, чтобы студенты-мужчины исполняли и женские роли; в тот период это вызывало серьезные проблемы. Наконец, знаменитая актриса Шарлотта Раа, шведка по происхождению, не очень хорошо владевшая финским языком, но воодушевленная стремлением способствовать развитию финской культуры, решилась исполнить в финском театре первую крупную роль.

Спектакль, поставленный в 1870 г., дал необходимый импульс развитию финского театра, который во всех слоях общества быстро завоевал признание как высокохудожественная форма искусства. В отношении смелого шага Шарлотты Раа Алексис Киви писал: «Женщины, не страдающие бессмысленным мужским самодовольством, обычно добиваются своей цели».

К концу XIX в. великие актрисы оказали на судьбу театров всех скандинавских стран удивительно сильное влияние и стали источником вдохновения для многих молодых драматургов. В период «натурализма» театр помог пролить свет на многие социальные проблемы. Именно благодаря театру положение женщины в обществе стало предметом широких и порой весьма жарких дискуссий. В этом отношении ни одна пьеса не вызывала такой бури страстей, как «Кукольный дом» Ибсена. Сто лет тому назад образ Норы оказался в центре горячих споров о том, может ли женщина принимать решения, касающиеся ее собственной жизни, ее прав и обязанностей.

В конце XIX в. следовавшая по стопам Ибсена Минна Кант, эта, как называли ее, «суровая амазонка литературы», написала несколько пьес, со всей откровенностью рисующих ужасающие условия жизни женщин-работниц, страдающих под сапогом мужа — неверного и пьяницы. Она также изобличала лицемерие богачей и неистребимое легкомыслие буржуазии, хотя впоследствии и заняла более примиренческую позицию, призывая к согласию в семье и взаимной терпимости.

Далеко не все оценили бичующую силу ее произведений. Дирекция театра, в котором шла ее революционная пьеса «Дети суровой судьбы», досрочно сняла спектакль, опасаясь, что идеи автора станут знаменем агитации и революционных настроений среди народа. В этой пьесе Кант изображает женщин: матерей, жен, покинутых возлюбленных; резким контрастом служат образы мужчин — никчемных субъектов в духе персонажей Золя или героев-идеалистов из шиллеровских «Разбойников».

В начале XX в. Хелла Вуолийоки в своих пьесах ярко изобразила аграрный матриархат финского общества, эту традицию крестьянской культуры, в которой главенствующее положение занимает сильная женщина. Ее серия из пяти пьес концентрирует внимание на истории поместья Нискавуори и вскрывает подоплеку острых нравственных и экономических противоречий, тлеющих под внешней безмятежностью сельской жизни. Персонажи этих пьес говорят о жизни в Финляндии в простой, понятной каждому манере; произведения Вуолийоки были поставлены в ряде стран мира.

Вуолийоки занималась также активной политической деятельностью, и жизнь свела ее однажды с Бертольтом Брехтом. Когда изгнанный немецкий драматург со своими товарищами прибыл в Финляндию, она принимала его в своем доме. Эта встреча породила совместный замысел, результатом которого стала пьеса «Господин Пунтила и его слуга Матти»; свой вариант пьесы Вуолийоки опубликовал на финском языке.

Сегодняшние финские женщины-драматурги, например Эва Лииза Маннер в своей пьесе «Сожженная земля Сиенны», часто обращаются к проблемам своих молодых современниц. Пьесы Пиркко Саисио изобличают современное «общество благоденствия». Как считает Саисио, женщины не добиваются успеха в жизни потому, что они не могут поставить перед собой четкие цели. Но в отличие от натуралистических пьес она не проводит прямой причинно-следственной связи между беспринципностью мужчин и слабостью женщин. Даже защищая женщин, Саисио видит в мужчине жертву обстоятельств; безликие экономические силы, оказывающие давление на общество, не делают различий между полами.

Несмотря на то, что в Финляндии написанные женщинами пьесы часто продолжают ставить режиссеры-мужчины, они вызывают особый интерес у постановщиков-женщин, которые также нередко участвуют в работах над новыми прочтениями произведений, принадлежащих великой европейской театральной традиции.

Драмы Шекспира всегда привлекали женщин. В 20-е годы прошлого века Элли Томпури, например, черпала вдохновение в работе Сары Бернар над «Гамлетом». А несколько лет назад в финском театре режиссер Лаура Йантти по-своему прочла шекспировскую «Бурю», увидев в ней борьбу за власть между героинями. Эта трактовка, по сути дела, явилась осуждением крайнего феминизма и была призвана продемонстрировать коррумпирующий в определенных условиях характер власти независимо от того, в чьих она руках — мужчины или женщины. Лаура Йантти добавила к этому еще и психоаналитический, а также мифокритический штрих: остров Просперо символизировал у нее как подсознание, так и совокупность мира, с которым человек связан своими мыслями и поступками.

Вклад в драматическое искусство женщин, получивших в последние годы признание в различных областях театральной деятельности, отличается большей, чем в прошлом, самостоятельностью, отмечен смелостью и прогрессивностью. Однако между целями и реальностью возникают противоречия: не всегда хватает работы для актрис, а театральная политика не всегда позволяет женщинам высказывать свою точку зрения или настаивать на ней. Это привело к появлению постоянных или временных женских театральных трупп, от информативного театра воинственных феминисток до театра одной актрисы. Многие актрисы предпочли бы играть более интересные роли, чем те, которые может предложить европейский театр, нередко руководствующийся лишь финансовыми соображениями.

Если все и каждый в некоторых обществах не предпримут самых энергичных действий, женщина в театре будет по-прежнему работать секретаршей, кассиршей, гримершей или суфлером и даже на сцене, низведенная до роли объекта вожделения, она останется лишь фоном, на котором играют актеры-мужчины.

Тем не менее, сфера деятельности женщин в сегодняшнем театре уже не столь узка и ограничена определенными ролями, как в прошлом; напротив, она охватывает весь диапазон художественной экспрессии, которым богат мир театра.

Автор: Ирмели Ниеми.