Однажды, на склоне лет, Максим Горький бросил упрек мировой литературе. Веками, сказал он, писатели изображали, как человек всю жизнь мучается, и никому не пришло в голову рассказать о человеке, который всю жизнь радовался. Тьма несчастливых героев — и ни одного счастливого. То же происходило и в психологии — науке, близкой к литературе, хотя и несравнимо более молодой. Горы монографий и статей обо всех отрицательных эмоциях, какие только можно придумать, обо всех оттенках депрессий и стрессов, о мрачных подвалах подсознания, разводах, кровосмешениях, самоубийствах. И почти ничего о положительных эмоциях, удачных браках, душевном удовлетворении, источниках радости.

Высокая литература не вняла, увы, призыву Горького и так погрязла в изображении несчастья, что ей, наверное, уже никогда не свернуть с этого пути. Психология же, будучи все-таки наукой, то есть в известной мере объективным инструментом познания, заметила, наконец, счастливых людей и начала исследовать это явление. Взять хотя бы книгу психолога Дэвида Майерса «Погоня за счастьем, или Кто счастлив и почему», в которой эти исследования обобщены.

Кто же счастлив? Этот самый простой вопрос в тысячу раз проще вопроса о том, что такое счастье, которое во все века понимали по-разному — и во всех религиях, и в одной социальной группе, и даже в одной семье. А кто-то убежден, что счастья вообще не существует. «На свете счастья нет, а есть покой и воля», — однажды сказал Пушкин, и когда мы, бывает, повторяем его слова, мы в эту минуту соглашаемся с ним.

Другое дело — счастливый человек, то есть тот, кто сам себя ощущает счастливым. Кто чувствует, что жизнь его складывается удачно и хорошо — так, как ему хотелось бы. Этого определения счастливого человека придерживались и древние мудрецы, и мыслители поздних эпох. Исходят из него и современные психологи.

И вот, когда они начали изучать счастливых людей и их отличие от людей несчастливых, обнаружились удивительные вещи. Прежде всего, рухнули некоторые мифы. Например, довольно распространенное мнение, будто богатство чуть ли не синоним счастья. Мы, конечно, твердим время от времени, что не в деньгах счастье, но больше для собственного успокоения или для того, чтобы утешить приятеля. В глубине же души думаем, что будь у нас миллион (раньше говорили «рублей», теперь — «долларов»), все бы тогда решилось само собой. Ничего подобного: не все. Психологи убедились в этом, задавая довольно «тонкие» вопросы и богатым, и бедным, и людям среднего достатка.

Кому не написано на роду быть счастливым, тот и не станет им, даже если выиграет в лотерею баснословную сумму. Шок, взрыв восторга, лавина планов — и все постепенно входит в прежнюю колею. А кому написано, тому нипочем ни финансовый крах, ни служебные неурядицы, ни пожар, ни наводнение, ни автомобильная катастрофа с самыми тяжкими последствиями. Считалось, что в некоторые возрастные периоды — в отрочестве, например, или при первых физиологических признаках старения, и уж, конечно, в старости — человек чувствует себя несчастным. Да, так оно и есть, но лишь у тех, кто всегда недоволен собой. У счастливца нет критических точек, нет ни спадов, ни подъемов. Все его годы — счастливые. Кто был счастлив в 33 года, тот счастлив и в 83.

Потеряв спутника жизни, он горюет, но не делается несчастным. Счастье, как показали психологические исследования, не зависит ни от возраста, ни от пола, ни от денег, ни от семейного положения, ни от того, где и как живет человек. Что же это за люди? Что отличает счастливого человека от несчастливого? Четыре основные черты характера. Всего четыре.

Первая — самоуважение, даже с некоторой долей самодовольства и самомнения. Есть люди, довольные собой, а есть — недовольные, и оба эти ощущения почти не связаны с обстоятельствами их существования. Кто доволен собой и ценит себя достаточно высоко, тот и всей своей жизнью доволен, тот счастлив. Стендаль говорил, что истинный творец всегда несчастлив. Святая правда: может ли творец быть доволен собой и не стремиться к совершенству? Разве что на краткий миг, пока не высохли чернила оконченной рукописи или краски на завершенной картине.

85 процентов американцев сообщили Институту Гэллапа, что самоуважение и высокая самооценка для них «необыкновенно важны». Это не значит, что все 85 процентов ценят себя высоко, но все они к этому стремятся. Этому их учат популярные книжки по психологии: пресекайте, говорится в них, всякую критику по своему адресу, от кого бы она ни исходила, даже от самих себя, не жалейте себя — жалость принижает вас в собственных глазах. И прежде всего — научитесь любить себя.

Наука эта идет впрок. Она, правда, плодит эгоистов, но, с другой стороны, их эгоизм уравновешивается теми добрыми делами, которые они все же творят, хотя и не из любви к ближнему, а из тщеславия и от избытка чувств. У них есть слабые струны, они падки на лесть и похвалы, но ведь часто они действительно достойны похвал. Психолог скажет, что их самомнение — одна из причин инстинкта самосохранения. Пусть так, но если он способен приносить хорошие плоды, что плохого в этом инстинкте?

Вторая черта счастливца — оптимизм. Оптимист не способен долго горевать о потерях, неумирающая надежда на улучшение дел заглушает любую печать и тревогу. Помните старую присказку об актерах — пессимисте и оптимисте? Для первого театр наполовину пуст, для второго — наполовину полон.

Еще полвека назад психологи опросили выпускников Гарвардского университета и выяснили, кто из них природный оптимист, а кто пессимист, и в 1981 году, через 35 лет, посмотрели, что с ними сталось. Оптимисты жили себе припеваючи, двое, правда, погибли от несчастных случаев. Пессимистов же и половины уже не было на свете, оставшиеся не вылезали из клиник. (Кстати, специалисты по болезням уха, горла, носа имеют дело только с пессимистами.)

Конечно, оптимизм оптимизму рознь, и психологи предостерегают нас от оптимизма, ни на чем не основанного — безоглядного, безрассудного, бесшабашного и так далее. И все же безрассудный оптимизм лучше самого умеренного пессимизма. Он хоть и сопряжен с риском, но приносит счастье. Пессимизм же, как известно, не приносит ничего, кроме совершенно ненужной информации. А уносит все и в первую очередь — здоровье.

Все счастливые люди — экстраверты (третья черта). Все их помыслы обращены к внешнему миру, к людям, к внешнему успеху. Они всегда в гуще событий. Они умеют и слушать, и рассказывать; это самые отзывчивые люди на свете. Они терпеть не могут одиночества, страдают без общения, но страдают недолго: на ловца и зверь бежит — собеседник, такой же экстраверт, уже на пороге. И жизнь благосклонна к ним. Они быстро находят покровителей, работу, жен или мужей, легко заводят друзей и обрастают кучей родственников, вовсе для них не обременительных. Они созданы для семейного блаженства, приятного времяпрепровождения, азартных игр и веселых приключений.

Экстраверт уверен в себе. Ему не стоит ни малейшего усилия войти в комнату, где сидят незнакомые люди, и весело представиться. У него на лице всегда искренняя, доброжелательная улыбка; его крепкое рукопожатие свидетельствует о том, что на этого человека можно положиться. Ваше ощущение передается ему, он воодушевляется еще больше, и вы вместе чувствуете, что жизнь, несмотря ни на что, превосходна.

Я знаю одного писателя, который каждую неделю, а иногда и чаще, составляет «график жизни» на месяц вперед. Аккуратный, красивый график, на котором красными чернилами помечены праздники, дни рождений, концерты, а черными — что надо сделать. Составляется такой график уже лет сорок, и если он нечаянно теряется, его составитель не может вспомнить ничего, вплоть до того, какой идёт месяц. Сам писатель убежден, что составление графика — не что иное, как плод активной лени и вместе с тем способ собраться с мыслями, сосредоточиться. Психологи же утверждают, что наш писатель таким способом — пусть наивным, но вполне действенным — устанавливает контроль над собственным временем и благодаря этому ощущает себя хозяином собственной судьбы, а не игрушкой в ее руках.

Чувство личного контроля над временем жизни — четвертая черта счастливого человека. Ничем не занятое время — погибель для неработающего человека. Он спит до полудня, слоняется потом из угла в угол и смотрит телевизор, даже не понимая, что там происходит. Он самое несчастное существо на свете. Придумайте для него занятие, возложите на него какую-нибудь миссию, требующую от него пунктуальности,— и вы вернете ему счастье и жизнь.

«Если хочешь быть счастливым — будь им»,— сказал незабвенный Козьма Прутков. В самом деле, все четыре составляющие счастья нам известны, остается лишь выработать их в себе. Но легко сказать: будь о себе высокого мнения; знай — что бы ни делалось, все к лучшему; выработай в себе открытость; возьми под контроль время и обстоятельства. А как это сделать? Ведь это все врожденные черты, все, как мы уже сказали, на роду «написано». Да, это так, но написано не фатально, можно и подчистить. Все поддается переделке: это не цвет глаз и не форма уха. Если и доказала что-нибудь социальная психология за последние 30 лет, так это то, что не черты нашего характера определяют наше поведение, а наше поведение формирует наш характер.

Да что там социальная психология! Ровно сто лет назад выдающийся американский психолог Уильям Джемс разработал свою теорию эмоций. Сначала появляется факт, организм отвечает на него телесным возбуждением, потом мы осознаем это возбуждение. Это осознание и есть эмоция. Обыкновенно считают: мы что-то потеряли, огорчились и плачем. Нас оскорбили, мы пришли в ярость и наносим удар. Нет, мы потеряли, плачем — и оттого огорчаемся. Мы наносим удар — и оттого приходим в ярость. Физиологический механизм часто действует раньше психического. Просидите целый день в меланхолической позе, отвечая на вопросы томным голосом, и вам действительно станет грустно. Придите в движение, и от печали не останется и следа.

Та же мысль: поступки формируют психику. Давайте совершать поступки, ведущие к счастью («Давайте говорить друг другу комплименты» — это все та же идея, чуть-чуть в иной модификации, но та же).

Вам трудно быть вечным оптимистом? Притворяйтесь! — говорят психологи. Изображайте оптимизм! Прикидывайтесь самонадеянным! Симулируйте дружелюбие! Возможно, что сначала будет получаться из рук вон плохо, но потом точно дело пойдет как по маслу. С каждым разом вы будете чувствовать себя все более в своей тарелке. Особенно если вам удастся сочетать ваше притворство и симуляцию с терапией поведения. Есть такая полезная практическая дисциплина. Впрочем, можно и без нее. Невелика хитрость притвориться счастливцем.

Но притворяться нехорошо, возразят нам. Ведь это все равно, что лгать. А ложь во спасение? Да это вообще не ложь! Подобным образом мы «лжем», начиная играть любую непривычную еще роль — учителя в классе, продавца, отца семейства. Время идет, и ложь становится правдой, притворство превращается в искренность… Если хочешь быть счастливым — будь им!

Автор: Сергей Иванов.