Китаец, который изучает западную культуру, часто наталкивается на непонятное с его точки зрения различие между моралистом и интеллектуалом, с тем отличием, которое Мэтью Арнольд определил, как различие между «влиянием древнерусской и греческой культур». Это чрезмерное упрощение позволяет думать, что мышление грека обращено к «тому, что есть», в то время как мышление иудея, так же, как и мышления Конфуция направлено к тому, «что должно быть». Мне же, однако, кажется, что интерес к «тому, что есть» характерен для христианской традиции так же, как и для эллинского культурного наследия.

Как и «материя» Аристотеля, Бог как категория определяется тремя основными предпосылками: предпосылкой знания, ибо он есть абсолютная истина, начало и конец всего знания; предпосылкой определения, поскольку Бог есть единый логический объект, остальной же Универсум населен его творениями или атрибутами; и, наконец, предпосылкой времени, ибо только вечный Бог является независимым от всего и определяет всему начало и конец. Если же отказаться от этого тройного постулата — эпистемиологического, логического и онтологического, — то христианские понятия любви и милосердия будут лишены смысла.

Современные китайские интеллектуалы отдают должное моральным измерениям (милосердию) христианства и его интеллектуальным достоянием, но многие из них отвергает христианскую идею Бога как запятнанную суеверием. В течение многих лет немало говорится о «трансформации схем традиционной философской мысли», но, кажется, эти «схемы» сейчас возвращаются на круги своя, особенно в мышлении экономическом, политическом или моральном. Есть попытки подменить идеи китайской философии западными философскими концепциями без оглядки на интеллектуальные традиции, положенные в основу этих идей, что приводит, в конечном итоге, к парадоксальной ситуации, когда «синоцентризм» идет в паре с бешеной «западизацией». Здесь возникают неизбежные противоречия для культуры, что имеет три тысячелетнюю историю, но не имеет эпистемологических традиций.

Разумеется, христианство переживало груз «того, что должно быть», и переживало на протяжении нескольких десятков столетий, когда на Западе безраздельно правила церковь, монополизируя трактовки Святого Писания и насаждая с помощью террора ортодоксальные взгляды. Великий перелом Реформы отрицал роль церкви как посредника между человеком и Богом. Только человек непосредственно начал разбирать то, во что он верит», он почувствовала себя свободной интересоваться «тем, что есть». Эта либерализация была необходима для того, чтобы капиталистический менталитет и протестантская мораль могли заложить основы нового мира.

Вот два наблюдения, положенные в основу анализа протестантизма за Максом Вебером. Сперва реабилитация «того, что есть» идет через отделение человека от Бога, через раскол, который, порожден настоящей религиозной революцией, дал жизнь современной эпистемологии, что в свою очередь подвергла сомнению религиозную традицию, из которой вышла. А потом любая, даже самая привлекательная вера или доктрина неизбежно идет к упадку, как только она институируется и использует свой авторитет, чтобы ограничить свободу мысли. Рано или поздно, но история составляет приговор всем институтам авторитарного типа.

Универсальность

Если мы скажем, что христианство взяло на вооружение некоторые традиции китайской философской мысли, то это никакой не намек на то, что нужно сочли христианством или с Западом какое-то общее превосходство, универсальность, ибо это привело бы к пренебрежению великим прошлым, а может, и великим будущем Китая. Но, в конце концов, если ли какая-то универсальность? Это — непростой вопрос типа «Что такое Бог?» или «В чем заключается истина?».

Без сомнения, лучше говорить о единстве в разнообразии, осознавая, что это единство не является еще одним синонимом конформизма, синонимом, который означал бы лишь единство простого расположения рядом отдельных элементов. На самом деле это единство — цель, нелегкая для достижения, но идти к ней можно через взаимное раскрытие реальностей и перспектив чужой культуры, через взаимное раскрытие ее составляющих с тем, чтобы, наконец, достичь лучшего самопонимания. Именно это объясняет диалектическое стремление к взаимному сопоставлению, чтобы привести каждую из сторон к познанию и восприятию чужих традиций и чужого образа мышления. Даже если общение может казаться нелегким ныне, побуждение к нему остается, и нам предстоит выяснить возможности, которые открывает это побуждение. Вот в каком смысле я хотел сказать, что христианство взяло на вооружение китайскую философскую мысль.

Автор: Вань Бин.

P. S. А в целом восточная и западная культура весьма друг друга обогатили, в том числе и на бытовом уровне различными полезными изобретениями, такими как например, иголки для маркировочных пистолетов, и многое другое.