Вспомним средневековый карнавал. Это был не просто праздник в нашем понимании, а сама жизнь. Почти три месяца в году (целых три месяца!) в смеховой карнавально-театральной стихии пародировались социальные отношения, снижались святыни, осмеивались роли и титулы. Весь мир перевертывался вверх дном, любой нищий мог «стать» кем угодно: королем, кардиналом, принцем. Целых три месяца средневековый человек жил необычной, почти эзотерической жизнью. Так в чем же ее смысл?

Если учесть присущие средневековой жизни рутину, гнет сословных, иерархических отношений, то можно предположить следующее. Карнавал все-таки освобождал человека от однообразия, гнета, предоставляя хотя бы на время свободу. Но есть еще одно, пожалуй, даже более важное обстоятельство. Карнавал позволял преодолеть или смягчить противоречия христианского мировоззрения. Карнавальная стихия как бы возвращала человека к заповедям Христа, уравнивала всех людей, снижала ценность обычной, упорядоченной социальными отношениями жизни. Карнавал как бы вводил человека в будущую божественную, справедливую жизнь, но вводил, так сказать, условно, на не совсем законных основаниях. Поэтому карнавальная жизнь была во многом условна, призрачна, отягощена жизнью обычной, земной.

Маленькое лирическое отступление: Подумалось, а ведь было бы неплохо снять какое-нибудь детектив кино по мотивам средневекового карнавала, уж где-где, а там хватало разнообразных остросюжетных историй. А то недавно решил посмотреть кино такого жанра и в его поисках забрел на сайт Megogo.net, там конечно много различных хороших фильмов но все они происходят в современные времена, а так хочется путешествия в прошлое, средневековой карнавальной романтики. Хоть сам бери и снимай.

Карнавальная стихия не только давала человеку свободу и разнообразие, но и возможность отойти на некую дистанцию от культуры, которой он безраздельно принадлежал. Нельзя ли теперь эти представления распространить и на «Дона Хуана»? Обычный современный мир весьма значим и ценен для обычного современного человека. Однако для мага или его ученика знание о мире духов и сил (союзника и мескалито) делает нашу повседневность с ее суетой и проблемами малоинтересной. В обыденном мире человек пребывает в относительной безопасности и от него мало что зависит. В эзотерическом — человек зависит толь ко от самого себя, от личного мужества, силы, смелости, удачи. Он прислушивается к своему даймону (аналог ангела-хранителя), а не к начальству, рассчитывает на свое мастерство, а не образование и занимаемую должность. Он ощущает себя не членом общества, а любознательным подростком, окруженным таинственными силами.

В обычном современном мире человек включен в массу опосредованных отношений (условностей, традиций, правил, норм), которые изолируют, отчуждают людей друг от друга, переводят живую реальность в абстрактные, безличные символы, схемы, знания. В эзотерическом мире все реальности даются как непосредственные, все действия и силы направлены только на человека. Этот мир — не мир идей, не объективный мир законов, а живой, валентный человеку мир, обрушивающийся на него, требующий от него непосредственного отклика.

Как противоположность обычного, современного мира, эзотерический мир и его реальности вполне могут быть уподоблены карнавальной стихии. Это карнавал, это способ жизни в обыденном мире, если вы его не принимаете, если вы его презираете, если ваши чувства протестуют против гнетущей обезличивающей рутины.

Но есть еще один аспект понимания реальности дона Хуана и Карлоса Кастанеды. Все, что говорит дон Хуан или видит Карлос Кастанеда, можно понимать и как мудрость, и как психотехническую установку. Что требует, конечно, толкования, интерпретации и предполагает условное, а не буквальное понимание того, что говорится. К примеру, первый эзотерический опыт Карлоса Кастанеды — поиск им «своего места», места, «дающего силу», а также различение «не своих, опасных мест».

Можно, конечно, понять поиск своего места буквально, но можно и иначе. Место может иметь смысл не только как «место в пространстве», но и «место в жизни», как «претензия» на что-то, как стремление приобрести некое «значение». И тогда поиск своего места можно понять в контексте таких выражений и народных поговорок, как: «рубить дерево себе по плечу», «не в свои сани не садись», «не имей того и не стремись к тому, что тебе не принадлежит по сути и по праву» и т. п.

Философ О. Генисаретский обратил внимание на то, что архаическое пространство означено, оживлено (верх и низ — сакральны, горизонтальная плоскость — профанна, небо — это не только то, что вверху, но дом Бога, низ — не только то, что внизу, но и царство мертвых) и что это значение глубоко проникло и в наше современное сознание. Такие понятия, как «средоточие» (мысли), «размышление», «переживание» и многие другие явно опространственны, несут в себе следы архаического значения пространства. В этом смысле и понятия «своего места» или «чужого места» глубоко символичны, они могут быть прочитаны и поняты как мудрость, ценность, архетип. При такой трактовке эзотерика Карлоса Кастанеды сближается с такими эзотерическими учениями, как дзэн или даосизм.

Автор: В. Розин.