Украинская писательница (она родом из Днепропетровска), журналистка, путешественница по странам Востока, основательница Международного теософского общества, оригинальный мыслитель, она была известна также как обладательница медиумических (экстрасенсорных) способностей. Будучи на редкость неординарной личностью, вызывала в людях прямо противоположные эмоции — от ненависти и презрения до обожания и преклонения. И соответственно ее творчеству давались столь же различные оценки.

В нашей стране официальное отношение к Е. П. Блаватской долгое время было не просто негативным, но и откровенно уничижительным. Однако сегодня, когда в обществе идут обостренные духовные поиски, когда общественное сознание осваивает целые пласты духовной культуры, ранее забытой или по разным причинам отторгнутой, возрос и интерес к творчеству Е. П. Блаватской.
.
Чем же привлекает внимание наших современников Е. П. Блаватская? Думается, ответ на этот вопрос адекватно сформулировал русский социолог, публицист Н. К. Михайловский (1842 — 1904): «Ей нужен вечный ребус, перманентная тайна». Во времена, когда считалось, что наука в обозримом будущем даст окончательные ответы на все «наивные» вопросы человечества, эта характеристика, конечно, содержала негативный, даже иронический подтекст. Иной смысл приобретает она в наше время, когда каждый полученный наукой ответ порождает тысячи новых вопросов, а научная картина мира не только не делается простой и понятной, как это предполагалось еще недавно, но предстает все более сложной, грандиозной и загадочной.

Какие же тектонические сдвиги должны были произойти в нашей культуре, чтобы вышел наружу, на поверхность жизни и засверкал на солнце истины (или в языках адского пламени, фанатической веры во всевластие магии) доисторический культурный пласт, веками, тысячелетиями скрытый от глаз людей! А может быть, и этот таинственный пласт культуры, и обнаружившая его Е. П. Блаватская, и способствовавшие ей в этом ее Учителя, а затем ее последователи, вплоть до нынешних современных неофитов, — все это результат божественной игры, «лилы», бога Вишну, то есть греза божества, майя, иллюзия?

Откуда взялась у нашего человека эта тяга к восточной мудрости, где ее корни и в чем ее смысл? Согласимся, что были какие-то веские причины, заставившие, в конце концов, взглянуть новыми глазами на свою привычную христианскую веру. Но прежде чем предложить нашу версию этого разлада с национальной религиозной культурой, постараемся понять, где проходит демаркационная линия между христианством и индуизмом.

Характернейшая черта христианства — его антропоцентричность. Христианство в отличие от индуизма — это апология личностного начала. Оно провозглашает единство души и тела. Именно в телесном своем облике человек достигает полноты существования. Индуизму такой взгляд чужд, центральная его идея — бесконечное перерождение души, идея реинкарнации. Для индуса душа существует в земном мире, как песок в воде. В этом образе проявляется представление о механическом соединении материи и духа. И главное: согласно христианству, человек и другие земные существа не взаимозаменяемы, не адекватны, как в индуизме. Поэтому в христианстве за единицу бытия принимается личность, между тем как индуизм рассматривает человека как частицу Абсолюта. Формула христианства — «многое — едино», а индуизма — «все — это Абсолют». Любовь в христианстве — божественный принцип, коррелят жизни Бога. Разрушение в человеке эгоистического начала — необходимая предпосылка расширения сферы духовного общения.

Наконец, нельзя не обратить внимание на уникальность Христа и Его воскресения, а также на то, что христианство провозглашает единственный путь спасения для всех. Индуизм же предполагает множество путей, отсюда его толерантность.

Свобода воли ограничена в индуизме «кармой» — религиозным понятием, смысл и содержание которого предопределено суммой добрых и злых поступков живого существа в его предыдущем рождении. Не знает христианство и понятия «дхармы» — вечного закона, морального по своему содержанию.

Итак, почему же Елена Петровна Блаватская, возросшая в лоне христианской культуры, обратилась к Индии и Тибету, к духовным ценностям индуизма и буддизма? Выскажу такое предположение: прежде всего ее миросозерцанию была созвучна основная идея индуистской философии, состоящая в том, что весь феноменальный мир, порожденный Брахманом, есть лишь игра его божественного сознания и представляет собою майю — то есть иллюзию. Несомненно, также, что Восток предложил ей новые грани в познании человеческой психики, столь необходимые для обретения личностью утраченной цельности и психологического равновесия. Медитация и моральная рефлексия, разрабатываемые на протяжении веков индуизмом и буддизмом, составили тот незримый фарватер, в русле которого формировались новые концепции и доктрины человеческого выживания. Неудивительно поэтому, что в ее сознании возникало представление о Востоке не только как о колыбели духовности, но и как о духовном спасителе человечества. Значительное место в этом понимании восточного духовного мира заняла Индия.

Из индуистской традиции Е. П. Блаватская позаимствовала представление об аватаре, реинкарнации, эволюции души. Жизнь представлялась ей непрерывно раскрывающимся духовным актом, смысл которого — в конечном освобождении души из тенет эгоистического и несправедливого мира. Это представление также совпадает и с индуистской идеей освобождения — «мокша».

В индусско-буддийских интерпретациях мира идеальное бытие человека выносится за рамки государственной системы, хотя общественный и общинный факторы в ценностных ориентациях этих культур занимают важное место. Эта восточная идея обособленности человека от государства и привлекла, как мне представляется, Е. П. Блаватскую, соединившую в своем теософском учении элементы восточных и западных культур в новом целостном единстве. Также важно иметь в виду, что в индусско-буддийской традиции человеческое проживание на земле осмысленно постольку, поскольку характер взаимоотношений с феноменальным миром детерминирует дальнейшие формы и пути странствующей души. Согласно этой традиции человек в определенном смысле существует в трех временных плоскостях — в прошлом, настоящем и будущем.

Вместе с тем обращение к восточной мудрости означало и попытку создать не столько другую модель времени, сколько новый образ и стиль жизни, новые подходы к сложнейшим проблемам бытия человека.

Продолжение следует.

Автор: Александр Сенкевич.

P. S. Духи вещают: Подумалось, а ведь несравненная мадам Блаватская за свой великий вклад в развитие сакральных знаний в каком-то смысле заслужила даже на установку памятника. Хотя кто знает, может где-то ей уже и стоит памятник, по крайней мере, нерукотворный точно.