Третьи сутки, не ложась спать, работает у конторки Дмитрий Иванович Менделеев. Казалось бы, все сложилось в голове ученого, не нужно никаких новых данных, но все попытки представить собранный материал в виде таблицы, отражающей связь между свойствами химических элементов, безрезультатны. В состоянии крайнего утомления Менделеев засыпает. «Вижу во сне таблицу, где элементы расставлены как нужно, — рассказывал он своему ученику и близкому другу профессору Л. И. Иностранцеву, — Проснулся, тотчас записал на клочке бумаги, только в одном месте впоследствии оказалась нужной поправка».

Что произошло в мозгу ученого, какой процесс привел его к созданию Периодической системы элементов, открывшей новую страницу в развитии химии? Ясно, что объяснить это, исходя только из последовательной цепи связанных друг с другом умозаключений, нельзя. В мыслительном процессе содержались некоторые звенья, о которых не смог рассказать сам ученый, сделавший гениальное открытие. Весь материал был в его распоряжении и как бы ждал только какого-то процесса, чтобы оформиться в единое стройное целое.

Такого рода процессы мыслительной деятельности человека, в которых имеется элемент догадки, элемент неосознанности, называются эвристическими, а наука, исследующая закономерности подобных процессов, — эвристикой. В жизни человека эвристическая деятельность имеет огромное значение. Врач, ставящий диагноз в сложном случае заболевания, инженер, создающий новую конструкцию, полководец, разрабатывающий или осуществляющий план сражения, следователь, раскрывающий запутанное дело… (Даже биржевой трейдер на фондовом рынке пройдя обучение скальпингу, подбирающий оптимальную стратегию покупки опционов и прочих деривативов…)

Число примеров эвристической деятельности бесконечно. Она проявляется тогда, когда в распоряжении человека отсутствуют готовые логические схемы действия (алгоритмы) или когда невозможен полный перебор всех вариантов решения поставленной задачи. Эвристическая деятельность как процесс создания чего-то нового, неизвестного ранее играет важную роль в познании закономерностей природы и овладении ее силами. Ведь в подавляющем большинстве случаев решение научных и технических проблем не обходится без эвристического процесса.

Вообще логики и математики, физиологи и ученые пытаются с разных сторон подойти к раскрытию механизмов эвристической деятельности человека. Немалая роль принадлежит в этом вопросе психологической науке и в особенности той ее области, которая получила название психологии мышления.

«ЭВРИКА!» С далеких времен этим коротким словом — нашел! — человек отмечал те моменты своей жизни, когда чудесное озарение, творческий подъем приводили его вдруг к решению проблемы, над которой он бился в течение многих лет, к великому научному открытию. «Эврика!» — воскликнул Архимед, когда, принимая ванну в жаркий летний день, вдруг осознал, «увидел» глубокую связь, существующую между, казалось бы, далекими явлениями природы.

Случаи внезапного, как бы происходящего помимо воли и сознания озарения, которое неожиданно позволяет «с места» увидеть решение трудной, ранее казавшейся непостижимой задачи, хорошо известны. Они бывают не только у великих ученых, изобретателей. Каждый человек хотя бы раз в жизни пережил это чудесное состояние догадки, которое сопровождается обычно сильными переживаниями своеобразного торжества. Вот это «внезапное видение», очень характерное для человеческого мышления, представляет собой одну из величайших загадок, которая когда-либо возникала перед наукой — психологией.

Внезапный скачок от тупика в решении задачи к полному ее пониманию чаще всего называют «интуицией», даже не пытаясь раскрыть, что же на самом деле стоит за этим словом. Непонятность этого процесса, его внезапное проявление, неопределенность его связи с волей и сознанием приводило некоторых философов к пониманию интуиции как какой-то отдельной от человека самостоятельной силы, как «демона» или наоборот «ангела», действующего по собственному произволу.

Известный французский математик Пуанкаре пытался доказать, что не существует никаких других функций, аналогичных тем, которые он впоследствии назвал фуксовыми. В продолжение двух недель он работал по нескольку часов в день, перебирая огромнее количество комбинаций, но не приходил к определенному результату.

«Однажды вечером,— рассказывает Пуанкаре,— я вопреки обыкновению выпил черного кофе и не мог заснуть, идеи толпой возникали в мозгу: я ощущал как бы их столкновения до тех пор, пока две из них не сцепились, так сказать, между собой, чтобы образовать стойкую комбинацию. Утром действительно часть проблемы была решена. По приезде в Катунс мы сели в омнибус для какой-то прогулки. В тот момент, когда я поставил ногу нa подножку, у меня возникла идея, к которой, казалось, я не был подготовлен ни одной из предшествующих мыслей… Я не сделал проверки: у меня не хватило бы на это времени, так как в омнибусе я возобновил начатый разговор, но у меня уже тогда явилась полная уверенность в правильности идеи.

Все оказалось именно так, но скоро для математика вновь началась полоса трудностей. Путь к открытию оказался в данном случае цепью задач — решение одной из них сразу же влекло за собой возникновение другой, не менее сложной.

«Однажды, когда я гулял по скалистому берегу,— продолжает рассказ Пуанкаре,— у меня явилась, как всегда, внезапная и отрывочная идея, справедливость которой была для меня непосредственно ясна… После решения и этой задачи возникла идея объединить в одно целое все, что было сделано. Началась напряженная работа, в результате которой выяснилось, что решение всей проблемы связано с решением еще одной задачи, которая, однако; опять-таки не давалась».

Попытки ее разрешения привели, по выражению Пуанкаре, лишь к осознанию того, насколько она сложна. Предоставим ему слово для описания заключительного этапа открытия.

«Как-то раз, когда я проходил через бульвар, передо мною вдруг предстало разрешение затруднения, которое раньше остановило меня. Я не старался немедленно разобраться в этом… У меня были все элементы, оставалось только собрать и привести их в порядок. Таким образом, я окончательно отредактировал свой труд без всякого труда».

В приведенном здесь (с некоторыми сокращениями) рассказе выдающегося математика зафиксированы те звенья творческого, интеллектуального процесса, которые осознавались самим исследователем. Этот пример показывает, что вся работа исследователя распадается на две части — действуют как бы два аппарата. Первый аппарат — это активная сознательная деятельность, попытки решить задачу с помощью рассуждения. Если бы задача была попроще, то она, конечно, и была бы решена таким образом. Но оказалось, что имеющихся в распоряжении исследователя данных недостаточно для этого. И тогда начинает работать другой аппарат, функционирование которого приводит к окончательному результату.

Наиболее интересные моменты в рассказе Пуанкаре, которые вызывают удивление как у самого рассказчика, так и у исследователей, анализирующих мышление — проблески внезапного озарения. Несмотря на всю их неожиданность и кажущееся отсутствие связи с непосредственно предшествовавшими событиями, эти проблески не могут быть случайными для творческого процесса.

Сложность расшифровки внутренней природы конкретного открытия состоит также в том, что оно, как правило, результат сцепления огромного количества объективных и субъективных обстоятельств. К ним относятся, например, такие трудно учитываемые факторы, как анатомо-физиологические особенности нервной системы исследователя, условия его развития, влияние прочитанных книг, встречи с людьми и тысячи других обстоятельств, которые в своем неповторимом сочетании сформировали интересы человека, заставили его заниматься данной проблемой и, наконец, привели к открытию. Совершенно естественно, что ученый, как бы ярко и красочно он ни описывал процесс открытия, не может сообщить и сотой доли породивших его причин, потому что не осознает их. В ходе сознательных попыток решить сложную задачу формируется какой-то механизм, который и срабатывает впоследствии.

Для объяснения бессознательных компонентов творческой деятельности человека можно использовать идеи кибернетики о значении моделирующей деятельности мозга. В мозгу человека, встретившего более или менее сложную задачу, создается ее модель, которая состоит из элементов условия задачи, отраженных в их связях и отношениях. В ходе ориентировки в условиях задачи, в ходе их анализа и синтеза, то есть в процессе активной сознательном деятельности, происходит корректирование, совершенствование модели, приспособление ее к реальности. Пользуясь такой динамической моделью проблемной ситуации, человек в уме проектирует успешные методы воздействия на действительность. В результате динамического взаимодействия, протекающего в нервных клетках мозга, устанавливаются новые связи и отношения между элементами проблемной ситуации, что и приводит к решению задачи. В этом процессе существенную роль играет, конечно, информация, накопленная всем предшествующим опытом человека.

Факты из истории науки, а также данные экспериментального исследования процессов решения задач позволяют предположить, что мозговая модель проблемной ситуации способна к автономной работе, в известной степени независимой от сознательной деятельности. В примере создания Менделеевым периодической таблицы элементов отчетливо видна такая автономная работа некоторых отделов мозга. Удивительное свойство коры больших полушарий создавать модели различных объектов внешнего мира еще ждет своего изучения.

Автор: В. Пушкин.