До сих пор речь шла о внешнем, поверхностном слое насканской загадки. Попробуем очистить дальше нашу луковицу. Для этого нужно только отвлечься от мысли, что рисунки и фигуры на плато Пампа-де-Наска уникальны, и задаться вопросом: а есть ли еще где-нибудь на планете что-либо подобное? Есть! И много.

Почти в тысяче километров к северу от Наски, в районе реки Санта, близ города Чимботе недавно найдены линии и рисунки, похожие на насканские.

Американский путешественник, естествоиспытатель и кинооператор Тони Моррисон, спутник Дж. Хокинса по экспедиции в Пампа-де-Наска, утверждает, что он часто натыкался на геоглифы в Перу и Боливии. В отдаленных горных боливийских деревнях Моррисон видел немало храмов и святынь, соединенных «геоглифическими» прямыми линиями, абсолютно игнорирующими топографию местности. Под впечатлением увиденного Тони Моррисон даже выдвинул собственную гипотезу, по которой выходило, будто бы у древних южноамериканских индейцев была целая концепция прямолинейности — концепция священная и сокровенная.

Культ прямой линии? В этом что- то есть! На полуострове Паракас, еще одном центре доинкской культуры, расположенном недалеко от Наски, тоже найден геоглиф. На берегу моря, на склоне, спускающемся к Тихому океану, изображен трезубец — то ли стилизованный кактус, то ли олицетворение «древа жизни», то ли символ какой-то неизвестной нам триады. Если фигуры Наски — позитив, то этот геоглиф — негатив: с моря он виден как темный рисунок на светлом фоне. Отметим: с моря. Значит, это послание предназначалось не «небесным зрителям», а плывущим по воде. Кому? Чужим? Своим? Нет ответа…

Если мы перенесемся в Северную Америку, то найдем геоглифы и там — на месте, где сходятся пограничные линии штатов Аризона, Невада и Калифорния. Техника исполнения та же, что и в Наске: снятие темного верхнего слоя почвы, обнажение светлой подложки. Фигуры изображают людей и зверей. Размеры изображений исчисляются десятками метров. Например, женская фигура, расположенная на плоском высоком берегу каньона реки Колорадо к северу от города Влайт: длина — 52 метра, размах распростертых рук — 48 метров. У фигуры гротескно увеличенные коленные и локтевые суставы, вытянутая шея, слегка смещенный вправо живот; кварцитовыми камешками выложены глаза, нос, рот.

Известно, кто сотворил эти геоглифы — индейцы группы юмв. Когда? Это не столь определенно: между серединой XVI и серединой XIX столетия. А ведь это уже почти наше время. Фигура создавалась чуть ли не на наших глазах, и присутствия гостей из космоса никто не заметил…

Мы видим, что в Новом Свете разные культуры, отдаленные друг от друга пространством и временем, занимались одним и тем же — «геоглификой». И главное, кому-то ведь адресовали индейцы эти странные рисунки-письмена. Может, все-таки нам, потомкам?..

Давайте представим себе этих людей — насканцев. Живя в сухом краю, они буквально сражались за воду: строили акведуки, рыли водоводные туннели — да такие, что в некоторые, не сгибаясь, мог войти человек среднего роста. Водой объяснялись все походы, все завоевания. Миролюбивыми насканцев не назовешь: они постоянно вели войны с соседями. Отрубленные головы носили как знак доблести на поясе, подвешивали к руке, изображали отрубленные головы на керамике, на тканях. Подобной кровожадностью (имевшей ритуально-культовую основу) отличались многие доинкские культуры, но Наска — особенно.

Археологи постепенно раскапывают столицу государства Наска — город, находившийся на территории нынешней асьенды Кауачи. Конца работам не видно, а загадок с каждым годом прибавляется. Раскопано загадочное святилище (его назвали Эстакерия). Состоит оно из сотен стволов мескитового дерева. В центре Эстакерии — странная, квадратная в плане колоннада, видимо, это место было как-то связано с календарем…

Создание рисунков требовало больших усилий сотен и тысяч исполнителей. Кто привлекался на эти работы? Пленники, которым еще не успели отрубить головы? Свои? Видимо, цивилизация процветала, если имела возможность выделить много рабочей силы для непроизводительного труда. Добровольный труд или подневольный? Рабство? А кто руководил работами? Были ли недовольные? Восстания? Индейский Красс против индейского Спартака? Молчит история…

Насканцы делали замечательную полихромную керамику — причудливых форм, ярких расцветок. Более десяти цветов использовали художники для росписи сосудов, изображали на них растения, зверей, рыб, птиц, людей. Многие рисунки на керамике совпадают с геоглифами в пустыне (неизвестно, конечно, что первично — рисунки на керамике или геоглифы). В северо-восточной части разрисованной пустыни есть изображение зубастой касатки с каким-то отростком в нижней части туловища. Человек, не знакомый с насканскими сосудами, будет теряться в догадках. А для специалиста по керамике здесь все ясно: «отросток» — это отрубленная человеческая голова. Индейцы очеловечивали морского хищника (возможно, даже боготворили) и наделяли его атрибутами отважного воина, в том числе и «украшением» в виде головы врага.

Более грубые сосуды использовались в хозяйстве — в сущности, для этого их и делали. А вот самые искусные поделки, самые яркие, отлично обожженные, насканцы… разбивали! Зачем? Никто не знает. У ритуальных сосудов было закругленное дно — на стол не поставишь. Зато для песка такое дно — то, что надо. Значит, сосуды расставляли на плато, а потом разбивали, так что ли? Кстати, Дж. Хокинс нашел в Пампа-де-Наска массу обломков керамики. Прикинул — на 150 квадратных километрах валялись осколки 225 тысяч (!) предметов утвари. Ритуальный бой посуды среди геоглифов? Еще одна тайна…

Далее, насканцы были великолепными ткачами. В сущности, эпоху роскошного ткачества начали еще их предшественники — индейцы культуры Паракас. Ткани и плащи Паракас — богатейшие, искусно расшитые — некоторые знатоки считают лучшими текстильными изделиями древнего мира. Тончайшая работа: плащ очень плотный и в то же время легкий. Мы, пожалуй, сейчас таких тканей и не знаем.

Насканская ткань была под стать паракасской. Особенно тщательно мастера работали над саванами — гигантскими кусками материи, в которые заворачивали мумифицированные тела. Отдельные саваны, найденные в южном Перу, были до 28 метров в длину и до 6 метров в ширину. Это ведь 160 квадратных метров! А изготовлялась такая ткань единым куском: никаких следов сшивки не видно (какой же для этого требовался ткацкий станок!).

Гигантские насканские полотнища были открыты в 1925 году. С тех пор их много раз исследовали, и вот что выяснилось: нити, из которых сотканы эти плащи, тоже не имеют ни узлов, ни каких-либо иных соединений. В сущности, каждый саван — это единая нить длиной от 100 до 180 километров! Как же ткали такое? Получается, что прядение и ткачество были звеньями единого непрерывного технологического процесса. Ведь шпулек вроде бы ткачи не знали, а представить моток, в котором уместилась бы такая нить, просто невозможно.

А что если так? Раскладывали нить на огромной плоской площадке, растягивали между деревянными столбиками, потом — ткали… Ведь неспроста, должно быть, все фигуры в пустыне нарисованы методом одной линии — контур образован без единого пересечения. Очень удобно раскладывать нить — не запутается, не разорвется, не испортится: дожди на плато крайне редки.

Разумеется, это всего лишь новая гипотеза, во многом уязвимая. Но все-таки что-то начинает складываться, появляется какой-то ключ. Кажется, еще чуть-чуть, одно усилие — и мозаика сложится!

«Людьми, которые создали на этой сожженной солнцем поверхности гигантские рисунки, провели многокилометровые прямые линии, расчистили огромные прямоугольники и другие фигуры и расставили драгоценные сосуды, должны были руководить побуждения, глубочайшим образом связанные с их мироощущением и мировоззрением».

Нет, не складывается пока мозаика. И, к сожалению, насканцы нам не помогут, не расскажут о своем мировоззрении. Мы ничего не знаем даже об их языке: «Не сохранилось никаких письменных памятников, а изустные предания очень скудны. Ничто не дошло до нас. Между современными учеными и мыслительными процессами древних насканцев лежат многие века и пропасть, определяемая различием культур. «Пропасть умственного восприятия», по удачному выражению одного психолога».

Вот она, тайна! Даже так: тайна, волнующая, ждущая своего Шлимана, своего Шампольона. Древние насканцы — непознанные, недосягаемые; хотя и соседи наши по планете, а все равно, что инопланетяне. Мы так мало о них знаем, а изучать их, право, гораздо интереснее, чем питаться мифами о «зеленых человечках» со звезд. Тайны этих земных инопланетян хватит еще на поколение романтиков… Впрочем, хватит ли?

Эстакерию Кауачи уже почти разобрали туристы и любопытные. Большинство насканских гробниц разграблены уакерос — могильными ворами. Деревянных столбиков, которых когда-то было множество в пустыне (чему они служили — разметке рисунков, натягиванию нитей или астрономическим нуждам?), осталось совсем мало. Книга Дэникена пробудила к Наске колоссальный интерес, и вместе с археологами, писателями, художниками, даже композиторами (о пустыне Наска написана симфония!) туда едут и едут туристы, мечтающие о встрече с пришельцами аэродромостроителями. И бесценные фигуры затаптываются ногами, стираются шинами автомобилей. Даже святая этих мест, почетный гражданин города Наски Мария Райхе — и та не без греха. Она так хотела доказать астрономическую природу рисунков, так тщательно расчищала их контуры, большие пространства прямоугольников, треугольников и трапеций, что… множество ценнейших свидетельств, возможно находившихся там, исчезло. Их вымела «метла» хозяйки.

Над плато все чаще проливаются дожди. Дымят промышленные предприятия в соседних городах — Наске, Ике, вовсю работают заводы тяжелой индустрии в Марконе — в лежащем поблизости центре добычи железной руды. Влага конденсируется на частичках сажи, собирается в тучи… Рисунки ждали разгадки полторы тысячи лет, а погубить все это, так и не разгадав загадки, можно и за десятилетие.

Автор: В. Бабенко, В. Гаков.