Гозо — второй по величине остров архипелага расположен в 6 километрах к северо-западу от Мальты — в 20 минутах хода на пароме или в 7 минутах лета на вертолете. Находясь в крайней близости (по нашим, конечно, меркам) от «материнского» острова, Гозо во многом от него отличается: он холмист (что отражено на его гербе), богат флорой и менее подвержен эрозии — массив сложен более твердыми глинами.

Да и сами гозитанцы (25 тыс. человек), своего рода восточные фризы, отличаются от своих соседей: они еще более сдержанны и неторопливы, что не мешает им быть свободолюбивым народом. Еще лет тридцать назад остро стоял вопрос об отделении Гозо от Мальты (кстати, госпитальеры признавали самостоятельность острова), но все обошлось тем, что в 1987 году было создано Министерство по делам Гозо. Ох уж эти малые народности…

Отличительной чертой гозитанцев является и их глубокая религиозность, подтверждением чему служит церковь Та’Пину, построенная в конце 19-го века целиком на пожертвования прихожан. Когда-то на ее месте стояла часовня, но она так обветшала, что ее решили снести. Ее спас человек по имени Филипп — восстановил, а заодно заказал для нее картину «Успение Пресвятой Девы Марии». Таким образом, часовня стала называться церковью Филиппа, или на местном диалекте — Та’Пину. Самое интересное случилось 22 июня 1883 года: одинокой женщине по имени Кармила Грима явилась Пресвятая Богородица, попросила ее войти в эту церковь и трижды прочесть Ave Maria — в честь трехдневного пребывания тела Матери в гробе до вознесения. Тридцать лет спустя в том месте, где Кармила услышала голос, началось строительство большой базилики (чем больше вера, тем больше храм, гласит мальтийская поговорка).

На зов Богородицы откликнулись тысячи людей: к базилике Та’Пину стекаются паломники не только с Мальты, но и со всего мира, дабы преисполниться благодатью и получить исцеление (в церкви хранятся костыли, оставленные исцеленными парижанами). Невесты же, по обычаю, после причастия оставляют в Та’Пину букеты цветов, которые и спустя годы выглядят так, будто их срезали только вчера… Джозеф Кремона, пенсионер, живет недалеко от пещеры Калипсо и посвящает себя тому, что бескорыстно водит туда туристов. Еле заметная тропка, зажатая скалами, уводит нас все ниже и ниже — разобраться без проводника в этих скальных лабиринтах, действительно, трудновато. С правого плеча, в просветах, мелькает море, чудный песчаный пляж.

— В феврале здесь дует григаль, северо-восточный ветер из Греции, — рассказывает Джозеф-Вергилий. — Он-то и прибил сюда корабль Одиссея. Ты посмотри на карту: от Трои до Гозо в три раза дальше, чем до Итаки, как можно так заблудиться? Это все григаль! Из-за него и апостол Павел попал на Мальту, да. А Одиссея так вообще сначала в Африку занесло, там рос такой лотос, отведав которого, все забываешь и отказываешься возвращаться на родину… Потом буря загнала его на Сицилию, к великану-людоеду, и он выколол ему единственный глаз.

Старик рассказывал это так обыденно, будто припоминал семейную хронику. Вскоре и мы не сомневались в подлинности событий. История скитаний греческого героя обретала плоть, она переставала быть мертвым мифом, выдумкой слепого Гомера.

Достав из кармана пиджака свечной огарок, Джозеф зажег его и, прикрывая ладонью от сквозняка, повел нас в сумрак. Скалы над нами сомкнулись.
— …Потом он проплыл мимо острова сирен, которые заманивали моряков и сводили их с ума своим пением. Одиссей заклеил своим товарищам уши воском, а самого себя приказал привязать к мачте. Только так и спасся. Но однажды молния разбила его корабль, все утонули, кроме Одиссея. Он носился по морю девять дней, ухватившись за обломок мачты, пока его не прибило на Гозо.

Мы стояли в том месте, где когда-то жил Одиссей. Старик посветил свечой — наши тени заплясали по сводам не такой уж просторной пещеры.

— Она русалка была. Как он прожил с ней семь лет, не пойму, — сокрушенно вздохнул он, будто речь шла о его собственном сыне. — Наверное, потому, что она обещала ему вечную молодость, если останется с ней. Но он не остался — тосковал по своей жене, той, что в Греции…

-…Да и можно ли быть вечно молодым?.. Однажды сколотил плот, и только его и видели.

К бухте Мджар, где ждал паром, мы прибыли на закате. Солнце садилось чисто, безоблачно, обещая такой же ясный день завтра. Разноцветные дайсы покачивались у пирса — словно махали нам вслед.

Марсашлокк — рыбацкий поселок на юго-востоке Мальты, куда по выходным дням съезжается чуть ли не половина населения страны. Мальтийцы считают Марсашлокк своеобразным микрокосмом острова: в этом сравнительно небольшом поселке можно увидеть руины карфагенской и византийской эпох, здесь были найдены остатки единственной мальтийской мечети и норманские монеты. И все же, в первую очередь, это рыбный рынок и самый большой причал мальтийских рыболовных судов. В глазах пестрит от разноцветных дайс. Интересно, что каждая лодка имеет собственное имя (а значит, она — предмет одушевленный) и индивидуальную раскраску. Цветов, в общем, немного, но их сочетаний множество, двух одинаковых лодок найти невозможно. Роспись по дайсе — своего рода народный мальтийский промысел.

Интересно пройтись по рыбным рядам, щурясь от полдневного солнца, вдыхая соленый аромат морских деликатесов. Осьминог и мурена, меч-рыба, небольшие акулы разных сортов — что желаете на обед? Если ничего, то приобретите хотя бы сувенир на память: жены рыбаков плетут великолепные сумки из рыболовных сетей тут же, на рынке.

Ну а мужчины (кто не торгует) покуда починяют рыболовные снасти. Любой рыбак, не отрываясь от этого кропотливого благородного занятия, с удовольствием ответит на все ваши вопросы. Так мы узнали, как ловят лампуку — рыбу вроде ставриды. Оказывается, отправляясь на промысел, рыбак с верхом нагружает свою дайсу пальмовыми листьями. Отойдя в море, он вываливает их в воду, образованная тень привлекает целые косяки лампуки — тут ее и ловит хитроумный мальтиец. Сей способ практикуется испокон веков. Но поскольку пальма, как и прочие деревья, со времен финикийцев большая редкость, использование листвы строго регламентировано государством.

Далеко за полдень мы покидаем галдящий, пестрящий Марсашлокк. На выезде из поселка попадаем в легкий траффик — ничего не поделаешь, день субботний, все куда-то едут. Автомобилей на Мальте хватает: на 350 тыс. жителей приходится 120 тыс. машин, и парк продолжает расти. Разумеется, это порождает проблемы с парковкой, зато светофоров в последнее время стало значительно больше: если еще пять лет назад на Мальте их было три, то сегодня — уже около двадцати. Надо отдать должное мальтийцам: они очень аккуратные водители. Если стоит знак «40 км/ч», то мальтиец будет ехать со скоростью 35. Правда, часто в крайнем правом ряду (англичане принесли не только вежливость и точность, но и правосторонний руль), откуда мальтийца весьма непросто выкурить. Остается только одно: обогнать его слева (ну все наоборот), что и делают наши отечественные «Руссо туристо».

Зато и число ДТП на Мальте крайне мало: каких-нибудь один-два легких случая в год — и это уже большой плюс. Еще одним плюсом является то, что на Мальте не запрещено управлять транспортным средством в нетрезвом состоянии. Не то чтобы не запрещено, а просто автоинспекторы смотрят на это сквозь пальцы — главное, не вываливатья из кабины. Хотя, если признаться, нам так и не удалось отыскать сколько-нибудь пьяного мальтийца — говорят, что островитяне остерегаются слишком крепких напитков, так как… боятся состояния сильного алкогольного опьянения (говорит арабская кровь?).

Наконец, на Мальте не существует никаких проблем с rent a car. Причем в качестве водительских прав сойдет любая мало-мальски жесткая корочка с печатью — мальтийцы питают глубокое уважение к разного рода удостоверениям личности. Рассказывают, что одна наша соотечественница предъявила удостоверение мастера спорта по бадминтону, и этого было достаточно, чтобы немедленно получить ключи от Renault. (Интересно, а можно ли на острове Мальта воспользоваться услугой «заказ газели недорого», как на этом сайте и есть ли там вообще автомобили советского и постсоветского производства?)

Чтобы уж закрыть автодорожную тему, следует сказать пару слов о мальтийских автобусах. Автобусы в этой стране, как и лодки-дайсы, неповторимы — они имеют свое лицо, в прямом смысле слова (единственное, что их объединяет, это желтая окраска и полное отсутствие дверей, даже со стороны водителя). Двух одинаковых автобусов, вернее, с двумя одинаковыми решетками радиатора, на Мальте не встретишь. Каждый владелец норовит найти и воплотить в металле оригинальный дизайн «передка» своего bus’a, и поверьте, им это удается. Но это еще не все. Мальтийцы — народ суеверный, а мальтийские шоферы, равно как и рыбаки, суеверны вдвойне. Вот почему «морды» мальтийских автобусов и такси часто украшают изображения подков, рогов, лошадиных черепов и прочих амулетов, а самым популярным жестом шоферов и рыбаков является «кацола» , или, по-нашему, «коза» (знак металлистов и «прикрученных» ребятишек), ибо она, «кацола», оберегает от сглаза.

Путь наш лежит в район Пачевиль — место всемальтийской вечерней молодежной тусовки. Вообще-то вечера на Мальте выдают в этом государстве провинцию (пусть и европейскую): в шесть часов улицы уже пусты. Криминогенность тут ни причем — ее на Мальте просто не существует. Мальтийцы не знают, что такое крайм, если школьник у школьника украл тетрадь, то это трагедия едва ли не всей страны. Однако по будним дням государство к вечеру, словно, вымирает — люди, видимо, предпочитают пораньше залечь спать.

Но это только по будням. В ночь с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье Мальта гуляет. И самым показательным районом в этом плане является Пачевиль. Что поражает в первую же минуту — это обилие молодежи. Непонятно, как в таком маленьком государстве «умещается» столько молодняка (и где оно его «прячет» в светлое время суток, неужто в школах и колледжах?). Все улицы, все бары, дискотеки, боулинг-залы, бильярдные, кафе оккупированы тинейджерами. Причем все пристойно — никаких пьяных рож, брани, мордобоя и наркотиков (Боже упаси). Все веселы, раскрепощены и довольны друг другом. Прекрасная половина идет на контакт свободно, охотно позируя перед фотокамерой, но вольностей не позволяет. В который раз убеждаешься, что семитская закваска, сдобренная каплей европейской крови (в данном случае британской), дает потрясающий результат: каждая вторая девушка хороша собой, каждая третья — просто красива (тот же эффект можно видеть в близлежащем Тунисе, долгое время находившемся под французским «гнетом»).

Собственно, на таких вот «пачевилях» и знакомятся будущие супруги. Знакомятся лет в 16-18. Однако даже если юноша и девушка друг другу понравились, до свадьбы еще далеко. В 19-20 их обручают, после чего для них прекращаются всякие тусовки и вечеринки. Они встречаются только друг с другом, но жить продолжают с родителями. Более того, молодой человек не имеет права привести в дом родителей девушку, даже если он с ней помолвлен. Бесправному мальтийскому Ромео ничего не остается, как уединяться со своей красавицей Джульеттой где-нибудь на скалистом берегу в автомобиле (это не американизм, а вынужденная необходимость). Прогуляйтесь поздним вечером по мальтийскому побережью, сами увидите…

По мальтийским понятиям, мужчина может обзаводиться семьей только тогда, когда он имеет свой дом (явно восточный мотив). Вот почему иные мальтийцы женятся довольно поздно — с момента помолвки до свадьбы может пройти год, а может и все пятнадцать! Зато, если дом построен (куплен), ничто уже не может расстроить свадьбу.

Одевает невесту ее тетка (как и у нас), причем большое значение в наряде придается амулетам от сглаза, как-то: подковка, ключик, стручок перца, фигурка дельфина, рожки («кацола» ), цифра 13. Гости съезжаются (подарки невесте, по обычаю, подарены за неделю до того), усаживаются за стол, но никто не смеет прикоснуться к вину и закускам, покуда этого не сделает виновница торжества — невеста. Та же забавляется тем, что кидает через плечо букет полевых цветов: какая девушка его поймает, той следующей выходить замуж. Жених, по примеру любимой, кидает через плечо подвязку: какой юноша ее поймает, ну и так далее…

Уже в самом свадебном обряде, согласитесь, прослеживается руководящая роль жены в доме. И это не пустой звук. Не вдаваясь в подробности, отметим только, что по сути своей мальтийская семья матриархальна. Сей феномен своими корнями уходит в глубочайшую древность — наверное, ко временам нимфы Калипсо, а возможно, и еще дальше. Ведь известно же, что народ, населявший Мальту многие тысячи лет назад, поклонялся не богу, а богине — именно богине Аштроз. Да и что такое сама эта страна, как не модель семейного триумвирата — Мальта, Гозо, Комино, — где первую скрипку играет она — Мальта.

Автор: Алексей Шлыков.