На Мальте каждому месту соответствует определенное время суток. Если Слима хороша за полдень, а Сент-Джулиан манит под вечер, то город рассветного солнца — Валлетта. Валлетта… В этом звуке слышится легкий утренний поцелуй (как, однако, обманчив язык: на строительстве города погибло несколько тысяч пленных пиратов и турок). Как ни стремился великий Жан Паризо построить свою столицу в духе римской цитадели, а все же она стала гимном барокко.

Валлетта — это великолепные дворцы орденских «обержей», красивейшим из которых, безусловно, является Кастильский (где ныне заседает премьер). Это улица Святого Иоанна, являющая собой длинную лестницу, чьи каменные ступени, должно быть, помнят бряцание рыцарских шпор и цокот копыт закованных в сталь першеронов. Это сады Anna Барракка, возвышающиеся над входом в Порто Гранде, откуда открывается захватывающая дух панорама трех городов с фортом Сант-Анджело, где когда-то обосновались рыцари с Родоса и где разыгрывалась драматургия Великой осады. Это собор Святого Иоанна, некогда самая богатая церковь Европы (пока ее не разграбил Наполеон), расписанная знаменитым Маттеа Прети, который за труды был пожалован в рыцари. Здесь покоится прах орденской аристократии и Великих Магистров, в том числе легендарного Ла Валлетта. Здесь же, в часовне, хранится полотно Караваджо «Усекновение главы Иоанна Предтечи», написанное им специально для ордена (маэстро был пожалован в рыцари повиновения, но Магистр, прознав про итальянские грехи гения, тайно его изгнал, обошлось без застенков и казематов). Подлинной же святыней собора является скромная икона Девы Марии Филермской, написанная Лукой.

Валлетта… Это, наконец, Дворец Великих Магистров, «il Palazz» , где сегодня кабинет президента, охраняемый дружелюбным офицером. После обмена приветствиями он начинает нам с жаром рассказывать подробности Великой битвы, словно сам был ее участником. События 1565 года для мальтийцев проникнуты духом народного эпоса.

— Каждый рыцарь надевал плотную холщевую рубаху, на нее кольчугу и затем снова
рубаху, на голову — испанский кабасет, — вспоминает стражник. — Восьмое сентября, в тени
плюс тридцать пять. Представь, каково воевать! Турки метали зажигательные гранаты,
если граната попадала за панцирь, потушить ее можно было не иначе как погрузившись в
бочку с водой. Рядом с каждым кавалером, у амбразуры, стояла бочка…
— Чем же отвечали осажденные?
— Они бросали в турок горящие обручи, страшное оружие, турки панически их боялись.
— Однако не только это решило исход сражения. Что вы скажете о Ла Валлетте?
— Он бился наравне с другими. Во время осады ему было уже семьдесят, как и султану. Но он дрался, как молодой лев. Выдающаяся личность! Происходил из древнейшего гасконского рода (нет, француз — это француз, а гасконец — это гасконец), «аристократ в квадрате», о чем говорит двойная приставка в его имени. Прошел путь от простого оруженосца до Великого Магистра. Был в плену у турок, сидел гребцом на галере, пока его не обменяли. А выжить на галере было практически невозможно, вы понимаете. Кому удавалось, тот получал прозвище «просоленный киль галеры». Жана Паризо так и назвали, и он этим гордился. За ним ходил биограф, записывал каждое его слово, все задокументировано, все есть в архивах… Однако я вас совсем заболтал! Вы уже были в Зале гобеленов?
— Как раз туда направляемся.
— Эти роскошные гобелены — дар Великого Магистра Переллоса Ордену. Однажды во
время заседания Палаты депутатов страсти так накалились, что кто-то метнул в кого-то чернильницей и попал в гобелен. С тех пор членам Палаты было разрешено пользоваться только карандашами.
— Интересно!
— Обратите внимание, что сбоку от двери в зал, есть зарешеченная ниша. Это колодец, его проложили в стене. По традиции один раз в году из этого колодца Великий Магистр зачерпывал серебряным ведерком воду и подносил его члену самой знатной мальтийской семьи Шиберрас. Это символизировало плату Ордена «коренным» хозяевам Мальты.
— Большое спасибо…
— И, конечно же, не забудьте посетить арсенал, где хранятся оружие и доспехи кавалеров. Когда рыцарь умирал, его имущество переходило в собственность Ордена, за исключением меча и кинжала…

Замечательные люди, эти мальтийцы. Говорят, что едва ли в Средиземноморье найдется другой такой народ, который бы так открыто и приветливо встречал гостей. Этнографы объясняют это естественным южным дружелюбием, помноженным на обостренное чувство взаимопомощи, доставшееся мальтийцам от англичан. И вообще британцы принесли на острова много хорошего, что очень высоко ценят мальтийцы.

Проблемы экологии — отнюдь не порождение нашей технократической эпохи. Первая экологическая катастрофа на Земле произошла в VIII в. до н.э. — на Мальте. До того это был зеленый цветущий остров, густо поросший лесом, в котором обитало много зверья, в том числе львы. Картину изменили финикийцы: обосновавшись на архипелаге, они вырубили все деревья для постройки кораблей. Звери и птицы исчезли, почва стала выветриваться, обнажая скалу. Римляне также были не особенно озабочены здешним земледелием, они рассматривали Мальту как место ссылки (да и греки называли ее «Островом крайнего запада»). Сельским хозяйством, как уже было сказано, здесь впервые серьезно занялись сарацины, они поняли, что пришло время собирать камни и выкладывать ими ветрозащитные заграждения. Они же начали привозить на острова плодородную почву, и эту добрую традицию в дальнейшем поддерживали многие хозяева архипелага: по мнению некоторых историков, госпитальеры разрешали швартоваться на Мальте только тем судам, которые привозили с собой хотя бы несколько мешков плодородной земли (другие ученые это напрочь отрицают).

Так или иначе, но зелени на острове Мальта, действительно, маловато. Вернее, крупной, древесной зелени. А вот кустарников, травостоя сколько угодно (на Мальте зарегистрировано 1200 видов растений). Если бы в стране существовала партия «зеленых», то ее эмблемой вполне могла бы стать агава, этот ершистый кустарник растет здесь на каждом шагу, как, впрочем, и кактус. Встречается и бамбук. В общем-то нам повезло увидеть и высокие деревья (в естественных условиях, не в саду), но «настоящих», крупных стволов, повторяю, на архипелаге почти не осталось.

При всем притом природу Мальты не назовешь скупой и безжизненной. Особенно на юге страны, где границу суши и моря стойко сторожат отвесные скалы. К чудесам геологии, безусловно, можно отнести так называемый Голубой грот (Blaue Grotto).

Постояв на вершине скалы, обдуваемой всеми ветрами, и успокоив глаза безбрежной гладью морской (как сказал один местный рыбак, пообщавшись с вечностью), чуть нарушенной зацепившимся за горизонт крохотным, абсолютно необитаемым островком Филфла (Filfla), мы спускаемся к морю, к пирсу, где потомок мальтийских корсаров приглашает нас совершить маленькое морское путешествие на разноцветной глазастой дайсе (приходящейся, как говорят, дальней родственницей венецианской гондоле).

Кормчий взводит мотор, но этот звук не мешает нам мысленно поиграть в пиратов, отправляющихся на промысел. Пиратство, кстати, в этих краях когда-то являлось почетной профессией. С прибытием Ордена деятельность мальтийских корсаров была строго регламентирована: они получали лицензию от Великих Магистров и платили подати с захваченной добычи. Впрочем, так было не только на Мальте.

Море, однако, волнуется, хлесткая волна, ударяя в борт, одаривает нас влажной соленой пылью, солнце бликует на волнах. Одинокая чайка зависает над дайсой. В действительности грот не голубой, а черный, голубая — вода. Она настолько чиста и прозрачна, что в нее неловко плюнуть. Видно, как у самого дна ходят ленивые рыбы… Кормчий сбавляет обороты, и мы вплываем в прохладный мрак, идем по наитию. И вот мотор совсем глохнет — теперь только тишина, только слабый плеск волн, легкое покачивание на волнах. Должно быть, так же во время второй мировой войны (по сигналу воздушной тревоги люди укрывались здесь от немецких бомбежек), голубой грот спас немало человеческих жизней.

Неправ автор путеводителя, который сказал, что на Мальте нет ни одной горы, ни одной реки. Кто был в Дингли (Dingli Cliffs), тот знает, что добраться туда можно только извилистым серпантином. Что же касается гидрографии, то виденные нами узкие каньоны своим происхождением обязаны работе именно поверхностных вод; нам даже удалось найти настоящий, «действующий» водопад (ручаюсь, что не все мальтийцы о нем знают). Один из таких каньонов вывел нас прямо к морю — единственно удобное в Дингли место для купания (swimming from rocks) — зато какое! Лазурная волна с шумом разбивается о скалу. Выждав мгновение между двумя волновыми атаками, бросаешься в море, в парении слышишь крик одинокой чайки…

На Мальте «своих» птиц нет. Но, находясь на пересечении миграционных путей, архипелаг служит «перевалочным пунктом» для многих перелетных пернатых, которые весьма привлекают местных охотников, стрельба влет — одно из любимых развлечений мальтийцев. Другим объектом охотничьего промысла на Мальте является кролик («фенек»), жаркое из которого — обязательный атрибут воскресных пикников у островитян, особенно на Петра и Павла (12 июля).

К слову сказать, лейбористская партия во главе с г-ном Альфредом Сайтом одержала победу над националистами во многом благодаря тому, что пообещала не чинить никаких препятствий охотникам на перелетных птиц. Двенадцать тысяч стрелков-избирателей обеспечили лейбористам основной пакет голосов на выборах. Мальта — страна перелетных птиц. И «фенеков».

Автор: Алексей Шлыков.