В наши дни толерантность нельзя достичь без обращения к мировоззрению и деятельности Мохандаса Карамчанда Ганди (1869- 1948), прозванного Махатмой («великая душа»). Тем не менее, слово «толерантность» встречается в его произведениях лишь изредка, хотя сам Ганди на протяжении всей жизни был образцово толерантным человеком. Этот парадокс отражает всю сложность его философской концепции.

По учению Ганди, утверждение толерантности на деле сводится к установлению иерархии между нашей позицией и позицией другого. «Я не люблю слова «толерантность», — пишет он в письме к своим сторонникам в 1930 году во время заключения в Еравда Мандир, — но я не нахожу лучшего слова. Толерантность может содержать предположение, впрочем, вполне безобидное, что другая вера — ниже нашей, тогда как анитза (ненасилие) учит нас прятать в чужой религиозной вере такую же честь, с которой относимся к нашей собственной вере, признавая ее несовершенство. Такое отношение не обременит того, кто стремится к истине, кто повинуется закону любви. Если бы мы достигли всеобъемлющей истины, то мы перестали быть искателями, мы слились бы с Богом, потому что истина — это Бог. Но поскольку мы только искатели, мы продолжаем наш поиск, сознательные своего несовершенства».

Здесь мы коснулись одной из первых принципов философии гандизма, этого теоретически духовного пространства, в котором предъявляются требования к самой концепции толерантности, однако не с точки зрения определенного политического или религиозного строя, а в связи с верой в свободу человеческой совести. Ганди требует не одного только уважения к личности, он стремится способствовать поиску истины в убеждении, что такой поиск требует покорности закону любви. Поэтому у Ганди концепция толерантности неразрывно связана с утверждением идеи истины. В этом — суть. Однако еще важнее понять, что истину можно найти на пути ненасилия.

Термины «ненасилие» и «истина» настолько совпадают, что становятся почти взаимозаменяемыми. «Анитза» (ненасилие) и «истина» так переплелись, что их можно разъединить, — пишет Ганди. — Они — как две стороны одной медали, или, скорее, одного гладкого, без изображений, металлического диска. Кто может сказать, какая сторона — орел, а какая — решка?

Однако анитза — только средство, а истина — цель. Средства как такие всегда должны быть наготове, поэтому анитза является нашей наивысшей обязанностью. Если мы будем заботиться о средствах, то будем уверены, что рано или поздно достигнем цели. Скоро мы это поймем, конечная победа не будет вызывать сомнения».

ЗЕРНО И ДЕРЕВО

Итак, исходя из идеи истины, Ганди не стремится создать какую-то рациональную мировоззренческую систему, особенно укрепить традиционные взгляды. Он пишет: «Истина кроется в сердце каждого человека, там ее и следует искать… Мы не имеем права заставлять других действовать согласно нашим видениям истины». Следовательно, невозможно разграничить религиозную и политическую жизнь, и это свидетельствует организованная им борьба одновременно против британского господства и против индийской несправедливости к касте неприкасаемых. Вроде греческого философа Сократа Ганди отважно, вооруженный лишь постом и молитвой, выступает против духа тирании и нетерпимости в своих современниках: «Единственный тиран, которому я повинуюсь в этом мире, это — ясный голос в моей душе. И даже если бы я предстал перед возможностью существования меньшинства в одном лице, я смиренно верю, что у меня достаточно мужества, чтобы быть в таком безнадежном положении».

Действуя на таких принципах, Махатма напрочь лишен каких бы то ни было политических расчетов. Напротив, своим поведением он стремится обеспечить победу человеколюбия над политикой, которая пытается ценности идеологические поставить перед ценностями общественными. Постоянная забота об истине и о равенстве всех граждан побудила его к бунту против козней и лжи, которые Ганди считал грязными средствами, непригодными для достижения чистой цели: «Было бы большой ошибкой думать, что между средствами и целью нет никакой связи. Через такую ошибку ужасные преступления совершали даже те, кого считали за святых. Ваши рассуждения — это все равно, что утверждение, будто из бурьяна можно вырастить розу. Связь между целью и средствами такая же, как связь между деревом и зернов».

И далее поясняет: «Меня больше пленяет борьба против падения человека до уровня животного, чем борьба за то, чтобы уберечь мой народ от страданий. Те, кто по собственной воле идет через тернии испытаний, растет в благородстве и превозносит все человечество. И наоборот, те, кто ради победы не брезгует никакими средствами и скатывается к эксплуатации слабых народов и людей, деградируют не только сами, но и влекут за собой человечество».

Иными словами, «политическая добродетель» ненасилия, которое Ганди считает наивысшей добродетелью, следует из того, что она объединяет членов общины, подчеркивая роль отдельного человека и вес катарсиса (очищения) души и тела, которым он, человек, должен заниматься. Итак, наша способность участвовать в общественной жизни и взвешивать добро и зло не может существовать вне практики индивидуального или групового ненасилия. Для всех нас, безусловно, сама наука философа Ганди о том, что политика, которая делает силу критерием истины, ведет как личность, так и общество к ужасным последствиям.

Вполне сознательный опасностей политической власти и одновременно осознавая свой демократический долг перед Индией, Ганди заявил: «Если кажется, что я вмешиваюсь в политику, то это только потому, что сейчас политика обвивает нас, как змея тело, и с тех пут нельзя выкарабкаться. Поэтому мне хочется побороть гадину… Я выполню свой долг, когда смогу убедить человечество, что независимо от телесной силы каждый мужчина и каждая женщина является защитником собственного достоинства и свободы. Такая оборона возможна, даже если весь мир будет против того, кто сам — один сопротивляется».

Учение Ганди приобрело всемирное распространение. Выдающимся примером его влияния является борьба Мартина Лютера Кинга за права чернокожих американцев. Во всех акциях протеста от бойкота автобусов в Монтгомери в 1955 г. и до марша на Вашингтон в 1963 г. Кинг пользовался техникой ненасилия Махатмы. Вот как писал Мартин Лютер Кинг о влиянии Ганди в своей книге «Сила любви»: «Огромное значение для меня имела вся концепция Ганди о satyagraha (преданность истине)… Чем глубже я погружался в философию Ганди, тем активнее исчезал мой скептицизм насчет любви. И вот, наконец, наступила волна, когда я впервые увидел, что христианская доктрина любви, созвучная методе ненасилия Ганди, является одним из самых мощных видов оружия в руках угнетенного народа в борьбе за свободу «. И еще: «Если человечество развиваться, оно не обойдется без Ганди».

Пророческие слова Мартина Лютера Кинга оправдались на время его смерти в 1968 году, когда народ Чехии начал кампанию ненасильственного сопротивления советскому вмешательству, известному в истории как «Пражская весна». С тех пор ненасилие неразрывно связано с самыми разнообразными политическими и интеллектуальными движениями в течение 10 лет будоражившими страны Востока. Как говорил в 80-х годах Лех Валенса, тогдашний руководитель «Солидарности», объединения польских профсоюзов, стачечная борьба которых, в конце концов, привела к падению тоталитарного режима в этой стране, «единственный путь борьбы против насилия — это наш отказ от насилия… Наше единственное оружие — правда и вера».

В своей кампании гражданского неповиновения 1986 года против диктаторского режима народ Филиппин также обратился к методу ненасилия. С тех пор разновидности такой борьбы в Латинской Америке, в Южной Африке и на Ближнем Востоке убедительно доказали актуальность и обоснованность учения Ганди в борьбе за свободу и справедливость.

Автор: Рамин Джаганбеглу.

P. S. А еще толерантность может порой проявляться и в различных бытовых моментах, например, при общении на каком-нибудь форуме, или даже когда мы на Автотак отзывы оставляем, ведь по характеру того или иного отзыва также можно сделать вывод, толерантный ли человек, или нет.