Мысль о неизбежности смерти несовместима с любовью. Но совместимо ли бессмертие с суетой нашей жизни и с нуждами любви земной? Задумаемся над этим, далеко не праздным вопросом. Ведь даже гений, бесконечно творящий свои произведения или великие деянья, сведет их на нет бесконечной повторяемостью, сделает чем-то обыденным. И только любовь способна изменить ситуацию — по крайней мере так считал великий «эзотерик любви» Владимир Соловьев. Он говорил, что любовь «избавляет нас от неизбежности смерти и наполняет абсолютным содержанием нашу жизнь»… Но как же это осуществляется в нашем земном мире? Увы, это так и осталось одной из загадок русского философа.

Впрочем, как мне представляется, нам отчасти помогает разрешить эту загадку мудрость древних греков — людей, как известно, в любви весьма искушенных. Так вот, еще два с половиной тысячелетия назад эллинские мудрецы пришли к парадоксальной мысли: «Бог жизни и бог смерти — один и тот же бог». Действительно, умирая, любое существо «разделяется», «распадается» на составляющие его элементы. Но ведь и половая разделенность, дающая жизнь, тоже оказывается началом смерти: все рожденное умирает. И простое физиологическое соединение полов не меняет дела. Для обретения бессмертия нужно какое-то иное соединение, в каком-то ином «брачном чертоге»…

Конечно, справедливости ради надо сказать, что закон разделения не всевластен. Он не действует на то, что предельно просто и неделимо. Те же греки называли подобные сущности «атомами» — «неделимыми». Да, предельно простое не подвержено дроблению и разрушению; но ведь люди-то не атомы…

Люди бесконечно сложны — даже когда живут «не по-людски», животной жизнью. Легко сказать, что такая жизнь обрекает их на смерть, на «погибель души» и т.д. Однако ситуация ни сколько не меняется, если в человеке преобладает не животное, а нравственное начало — все равно человеческое существо умирает.

Ну что ж, скажет читатель, высокая нравственность — и нравственная любовь в том числе — не может преодолеть закон смерти; но ведь есть в человеке еще и высший, духовный, мистический элемент. Причем многие философы ставили его чрезвычайно высоко, полагая, что не только аномальные явления половой жизни, но и семейный упорядоченный уклад — это, по сути, половой разврат, если нет в человеке духовного, мистического начала.

Да, грешен человеческий род. Но ведь оставаясь на уровне чистой животности, человек не осознает греха. Переходя в плоскость социально-нравственную, но с привкусом животности, человек обретает здоровье высокоморальной жизни и неведомые ему прежде радости. Что же касается отвлеченной духовной сферы — она для избранных. Поэтому, наверное, надо говорить не об отторжении человеком всего животного и социально-нравственного, а о приведении этих трех начал в гармонию.

Тогда цель человеческой любви — не отрицание плоти в ложном порыве к духовности, но перерождение плоти и ее воскресение? Вывод логически закономерный, но трудно представимый практически. Допустите, что телесное воскресение случилось — и сразу возникнет вопрос: в каком именно теле оно должно совершиться? Ведь тело «текуче» и от рождения до смерти проходит столько стадий преображения, что становится совершенно «не похожим на себя». Из этого с неизбежностью следует: какую бы «точку» на жизненном пути нашего тела мы ни взяли, она будет неистинной, ибо не представляет всего тела, во всех его вариантах. И тогда остается только одно — тело в своей предельности, мистическое, загадочное тело, которое никогда не сможет полностью воплотиться в вечно текучей материи. Но ведь тогда и воскресение может не состояться?

Поистине велик Владимир Соловьев, сказавший, что подлинное бессмертие достигается только в преодолении обособленности индивидуальной любви — ценой растворения ее в любви всеобщей, ибо индивидуальная любовь встречает на своем пути непреодолимые препятствия. Даже если некая пара для себя достигнет совершенства и бессмертия и одарит ими все человечество, то и здесь возникнет необоримая нравственная преграда: человечество не вправе строить свое счастье на подвиге ушедших в бездну смерти поколений — всех тех, кто мучительно искал и не находил бессмертия и, по сути, принес себя в жертву во имя того самого, совершенного и блаженного поколения, обретшего жизнь вечную.

Есть два пути победы над смертью: физиологически — через род и сущностно — через смерть. Первое понятно сразу — это непрерывная цепь рождений. А вот через смерть — это, значит, через индивидуальное становление души, ее постоянное умирание и воскресение, муки и радости, боль и смех… но при чем здесь любовь?

Человечество, пав во «врата пола», обрело смерть; вместе с половой любовью пришла смерть как индивидуальная участь. И возникла проблема восстановления утраченной райской цельности. Конечно, каждая из «половинок» несет в себе свой «заряд» любви, который почти всегда указывает путь к воссоединению, вот только препоны на том пути столь велики, что нередко путники любви поворачивают вспять…

Что обрело и что потеряло разделенное на мужчин и женщин человечество — с точки зрения смерти и бессмертия? Утратило бессмертие? Но не было ли равносильно смерти аморфно-блаженное состояние без страстей и разума? А всякая сущность жаждет индивидуального бытия, причем подражает при этом Высшему Божеству. Ее не пугает даже жуткий переход через эгоизм самости, через кошмарные видения становящейся души, когда жизнь-смерть устраивает нескончаемую круговерть — пока не будет исчерпан энергетический ресурс круга перевоплощений. Ведь впереди ждет блаженство индивидуального и в то же время целостного бытия…

Что же касается тех, кто ожидает иного — Страшного Суда над душами, — логично ли они рассуждают? За что же судить души — да еще Страшным Судом, — если они пришли в этот мир не по своей воле? Конечно, и теория круга перевоплощений, кармического закона тоже страшна для человека — своей неотвратимостью и своей неконтролируемой свободой. Хочешь себе добра — поступай по нормам человеческого бытия, не хочешь — не надо, хотя это и чревато всеми вытекающими последствиями… Нет, подлинная человеческая Судьба творится им самим в безмолвии и тишине Вечного Закона Любви, где воистину преодолевается Смерть.

Автор: А. Ширялин.