В нашем восприятии на слух византийского произношения это греческое слово «нартекс» звучит как «нарфик». Оно обозначает один из элементов церковного здания. Термин этот вынырнул из плохо документированных веков первоначального, еще подвергавшегося гонениям христианства. Этимология его не была ясна уже авторам юстиниановской эпохи (VI в.). В самом деле, почему место в храме, где в те далекие века было положено во время богослужения находиться «оглашенным» (слово это будет разъяснено ниже) и кающимся, получило название одного из видов травянистых растении семейства зонтичных, в современной ботанической номенклатуре именуемого по-латыни ferula communis (ферула коммунис)?

Ведь в то время было вполне достаточно архитектурных терминов, которые, казалось бы, передают то же самое значение этого архитектурного элемента, — например, «предхрамие», «вестибюль». Но сам термин и архитектурный элемент просуществовал в христианской и, прежде всего, в православной, церкви около двух тысяч лет, вплоть до того времени, когда уже отошли в прошлое строгие предписания оглашенным покидать церковь во время так называемой литургии верных, к тому же — в тех географических районах, где никто не представляет себе, что это такое, «ферула коммунис».

Обратимся к растению. Оно занимало немало ключевых позиции в материальной и духовной культуре как языческой, так и христианском античности. Трех-, четырех- или даже пятиметровые кусты «укропа» предпочитают средиземноморский климат и селятся в лесах и скалистых местностях по берегам Средиземного моря. Благодаря графически четкому и приятному силуэту нартекса любители паркового искусства и до настоящего времени украшают им свои парки. Стебель нартекса толстый, из плотной древесины, полость его заполнена белой сердцевиной, которая легко загорается, но сгорает медленно.

Потому-то Прометей прихватил с собой на Олимп посох именно из нартекса и спрятал в нем похищенный из кузницы Гефеста (или от молнии Зевса, или из колесницы Гелиоса) небесный огонь. Этот способ транспортировки огня на дальние расстояния используют пастухи средиземноморских стран и по сей день. Из нартекса были сделаны скипетры египетских фараонов и византийских императоров, так же, как и посохи — символы папской и епископской власти. Они так и назывались — нартекс.

В эпоху античности нартекс был связан с культом Диониса (Вакха), который совершал свои многочисленные путешествия с тирсом (посохом, жезлом). Его спутники, сатиры и менады поколачивали друг друга нартексовыми тирсами во время вакхических обрядов. Причем, удары эти были столь же эффектны и столь же безболезненны как удары цирковых бутафорских дубинок. Нартековая ветвь, особенно под латинским названием ферула, служила последним аргументом учителя в споре его с учеником на тему учиться или не учиться. Разумеется «печальная ферула», как называли ее поэты, была куда легче отечественной розги.

Из высушенных стеблей нартекса в античности изготовлялись прочные футляры для хранения различных ценных предметов, целебных и ароматических мазей, драгоценных папирусных манускриптов и т. п. Футляры могли делаться из другого материала, но «под нартекс» и назывались нартексами. В таком нартексе из слоновой кости (это был трофей из коллекции царя Персии Дария) Александр Македонский возил с собой во все походы и хранил вместе с кинжалом под подушкой экземпляр «Илиады» Гомера, отредактированный для него Аристотелем. Этот факт остался в памяти поколений в выражении «Илиада» из «нартекса».

Почти все части растения применялись как целебное средство, а посоленные и другими способами приготовленные листья употреблялись в пищу. Некоторые комментаторы считают, что интересующий нас конструктивный элемент церковного здания получил название по сходству с футляром из нартекса, поскольку он такой же длинный, узкий и темный, вдоль всей западной стены храма. Другие же — что в этом помещении за кающимися, оглашенными и бесноватыми присматривал диакон, у которого в качестве пастырского знака, символа церковной юрисдикции, был нартековый жезл.

В русской церкви нартекс называют притвором. В ряду синонимов этого слова — предхрамие, передняя, паперть, церковные сени. По смыслу слово «притвор» следует, судя по всему, считать — в свою очередь — синонимом слова «придел», обозначающего дополнительный алтарь (можно сказать — дополнительный храм), пристроенный, приделанный (как правило, справа или слева) к основному храму с главным алтарем. Правда, в отличие от приделов, в притворах нет престолов, хотя и в притворах совершаются некоторые службы и обряды. Возможно, впрочем, что русское название «нартекса» — притвор, происходит от глагола «притворять» (например, дверь), что имело существенное значение в суровом российском климате.

Нартекс, или притвор — преддверие Церкви, это своего рода подступ к сообществу единоверцев, место, предназначенное для тех, кто возымел желание стать «чадом Церкви», для тех, кого готовят (или уже приготовили) к принятию крещения, кого обучают (или уже обучили) основам христианского исповедания. Обучили в устных собеседованиях, иначе говоря — голосом, то есть «огласили». Вот отсюда и слово «оглашенный».

Историки церкви свидетельствуют, что первый опыт организованного обучения основам новой веры предпринят был на заре христианства — еще в I веке, в Александрии евангелистом Марком, основавшим в этом знаменитом средиземноморском городе Огласительное (Александрийское) училище. Такие школы стали возникать при епископских кафедрах — и «для первоначального наставления и оглашения в вере обращающихся в христианство», и для подготовки «огласителей», как бы мы теперь сказали, преподавательских кадров.

Учебное заведение в Александрии достигло высшего расцвета при Оригене (ок. 185 — 253— 254), теологе, философе, филологе, и просуществовало до V века. Можно сказать, что миллионы людей стали ныне «оглашаемыми». За отсутствием у нас Александрийской школы и недостатком наставников, равных Оригену, приобщение к основам религии идет сплошь и рядом стихийно, бессистемно, поверхностно, а часто просто безграмотно. «Оглашаемые» сегодня стали мы и в буквальном смысле этого реликтового церковного термина, ибо воспринимаем богословскую премудрость «на слух» (и через печатное слово.,.). Никакой, даже самый просторный нартекс не мог бы вместить и крохотной части современных «оглашаемых». Тем не менее, всех их — и верующих, и неверующих, но движимых живейшим, серьезным интересом к почти уже двухтысячелетнему всемирному христианству, включая «вселенское» православие — можно было бы объединить этим, иносказательно употребленным словом — словом «нартекс»… Конечно, усвоение православно-церковной терминологии, в том числе и этимологический аспект ее — это лишь одна из граней познания, но очень важная, существенная и — к тому же — чрезвычайно интересная грань.

Автор: Панасенко Ю. Ф.