Среди старых охотников Приамурья сохранился до сих пор обычай, представляющий интерес для исследователей древнейших форм религиозных верований. В обычае этом, как в капле воды, отразились представления той далекой эпохи, когда люди жили в основном охотой, рыбной ловлей, сбором плодов, ягод и меда. Не удивительно поэтому, что среди первобытных людей бытовал своеобразный культ зверей, чаще всего принимавший форму тотемизма, одной из древнейших форм религии, которая была распространена у всех народов мира и зародилась, по данным археологии, уже в верхнем палеолите. Основная черта тотемизма — вера в сверхъестественную связь, в общее происхождение и кровную близость между родовой группой людей и животным, растением, предметом или явлением природы. Чаще всего тотемом было какое-нибудь животное, которое считали родственником — старшим братом или отцом. Из тотемизма родилась вера в «святые места» — рощи, ручьи, источники, в священных зверей и птиц. В чистом виде тотемизм почти не сохранился, но его пережитки можно обнаружить во всех мировых религиях, во многих народных обычаях, приметах и сказках. В этом отношении интересен «праздник медведя», бытовавший у нанайцев, жителей Приамурья.

Еще в начале прошлого столетия многие народы Севера, Сибири и Дальнего Востока, в том числе потомственные охотники и рыболовы-нанайцы, находились на такой стадии развития, которую можно назвать переходной от первобытнообщинного строя к классовому обществу. Примитивный уровень способа производства у них находил свое отражение в архаических элементах их верований и обрядов.

Любопытна легенда, рассказанная старейшим жителем села Верхний Нерген Нанайского района Хабаровского края Яковом Синделеевичем Бельды:
— Раньше все нанайцы были зверями, наподобие медведя. Постепенно они научились делать орудия, жилища и превратились в людей, но не все стали жить как люди. Некоторые продолжали жить по-старому, как их предки-звери. И сказали они тем, которые стали жить как люди, что если встретят их в лесу, то убьют. И вот медведи, предки нанайцев, бродят по лесу и добывают себе пищу без всяких орудий. Иногда они приходят в гости к людям. Вот тогда-то нанайцы устраивали в их честь праздник «пурэси» с соблюдением строгих правил, установленных предками.

Основной сюжет праздника — проводы в лес «приходившего в гости» к нанайцам медведя, или «пурэнти» (пурэн — место охоты в лесу). А весь праздник состоял из обрядовых церемоний, связанных с охотой на медведя, со свежеванием его туши, приготовлением мяса, захоронением костей и черепа. В основе этих обрядов лежит представление о медведе как о священном предке, хозяине тайги.

Поздней осенью, когда рано еще идти на охоту за пушным зверем, охотники начинали искать берлогу. Кто находил ее, возвращался в становье и «по секрету» рассказывал об этом остальным. Его товарищи должны были сказать: «Пойдем смотреть завтра». С этой минуты охотники строго соблюдали следующие правила: в разговоре не упоминали медведя, а если в этом возникала необходимость, то говорили: «он». В это время нельзя дуть на огонь: кто дунет, того, согласно поверью, медведь убьет.

Собрав группу из четырех-пяти человек, нашедший берлогу вел их в лес. Он выделял из группы самого опытного и поручал ему главную и ответственную роль: вонзить копье в горло медведя. Двое других должны были стать по бокам берлоги для страховки. И после того, как зверя убивали, охотники продолжали придерживаться ритуала. Никто не говорил, что медведь убит, а говорили, что «нашли его», что «Он уснул».

Для разделки тушу медведя выволакивали на какое-нибудь возвышение. Снимали шкуру, вырезали глаза и прятали их в дупло дерева. Голову со шкурой откладывали в сторону, подложив под нее верхнюю одежду охотника. Подъезжая к стойбищу, охотники кричали по-вороньему, перекладывая этим на ворона всю вину за убийство медведя. Женщины, дети, старики, выходили из жилищ и тоже кричали по-вороньему. Все радостно возбуждены: медведь идет к ним, они встречают его как желанного гостя.

Голову медведя со шкурой вносили в дом через окно и клали на стол. Около нее ставили угощение — деревянную миску каши. Вокруг головы по полу разбрасывали деревянную стружку. Затем дымом от горящих веток багульника отгоняли злых духов… По обряду, мясо медведя полагалось подать к столу в последнюю очередь. Его резали на части и разносили на бересте. Голову медведя хозяин преподносил самому почетному или старейшему охотнику. Тот сдирал с нее шкуру, варил голову, затем ее делили на две части. Почетный гость угощался правой половиной головы, которая считается священной. Но за это он должен был отдать хозяину свою собаку.

Кости медведя собирали все вместе, окуривали их дымом багульника, затем клали в дупло, а кости черепа прикрепляли у основания дерева. С этого момента дерево становилось священным местом, к которому, однако, подходить не рекомендовалось.

В наше же время медвежий праздник, праздник начала охоты, ушел в прошлое. И если иногда приходится с ним встречаться и сегодня, то это просто дань старой традиции. То, что прежде было культовым обрядом, становится просто-напросто традиционным развлечением и поводом для понятного времяпрепровождения после трудового дня, увы.

Автор: Ю. Самар.