Отношение христианской веры к истории — центральный вопрос всей современной теологии. Начиная с эпохи Просвещения не было ни одного богословского труда, автор которого не пытался бы примирить христианство, издавна претендующее на обладание абсолютной истиной, с современным научным знанием, утверждающим историческую относительность всякого опыта, всякого достижения человеческой мысли.

Однако делать это становилось все труднее. В XVIII в. Лессинг, видный деятель немецкого Просвещения, говорил, что современного человека отделяет от ортодоксального христианина «страшная пропасть». В следующем столетии эта пропасть стала еще больше. К этому времени философам, теологам и историкам стало ясно, что любое историческое событие своеобразно и относительно, что в истории нет абсолютных критериев, применимых ко всем людям и эпохам. Но разве христианство не утверждает, что Иисус Христос играет в истории абсолютную роль? Разве не претендует оно на свою абсолютную истинность и обязательность для всех людей, независимо от места и времени? И все же, чем больше размышляли ученые о сущности христианской веры, с одной стороны, и особенности исторических фактов — с другой, тем длиннее становилась дистанция между верой и наукой.

В центре христианского вероучения, как и всякой религии, стоит поклонение Богу. На языке, принятом у западных философов и богословов (который в значительной мере несет на себе следы мировосприятия античных греческих мыслителей, и в частности метафизики Аристотеля), слово «бог» равнозначно слову «абсолют». Они понимали под этим некую творческую силу, безусловную и вечную, создавшую космос и человека. Творец представлялся им обладателем безраздельной власти; он был бесконечно выше своего творения. Это противопоставление Бога и мира, трансцендентального и имманентного, вечности и времени основополагающее для западной метафизики: Абсолют независим от того, что вне его, от всего конечного, а значит, и от мира, и от человека. Сотворенный же им мир, конечный и относительный, напротив, находится в постоянной зависимости от Абсолюта и познает себя только в Боге.

Чем Бог был более совершенным для мира, тем больше вера заключала в себе отказ от господства относительного, отстранение от истории. Вера дает человеку возможность возложить упование на Абсолют. Но поскольку Абсолют понятие вневременное, вечное, то обратиться к Богу означает отвернуться от мира; и все-таки это сила, которая одна только и может освободить человека от всего временного.

Христианские мистики довольно рано пришли к пониманию молитвы как слияния человека с вечностью, как выпадения из истории и осознания своего истинного священного предназначения. И с этих позиций христианская набожность всегда подспудно обесценивала историю, равно как и весь этот тленный мир относительных ценностей.

КОНЦЕПЦИЯ ИСТОРИИ В ОРТОДОКСАЛЬНОЙ ЦЕРКВИ

Именно так подходили к истории человечества и Церкви древние вероучители. Они находили во всемирной истории различные свидетельства всемогущества Божия и обобщали их, подобно тому как это делалось на основе древнеиудейской традиции (Ветхого Завета), евангельских текстов и апостольских посланий.

Сам апостол Павел рассматривал историю с богословских позиций: в его понимании сотворение мира и искупление человечества были теснейшим образом связаны между собой. Центральное место он отводил Иисусу Христу как абсолютной квинтэссенции истории. Лишь он один придает смысл и законченность всем деяниям человеческим. Итак, всеобщая история началась божественным актом творения. Но грехопадение разрушило священный порядок, и мир пришел в расстройство; об этом особенно красноречиво свидетельствуют описанные в Ветхом Завете исторические катастрофы, постигшие народ Израиля.

Но в Иисусе Христе открылась человечеству новая эра — эра спасения. И апостол Павел наполняет эту идею конкретным историческим содержанием: провозглашает отказ от естественного противопоставления мужчины и женщины, конец вражды между народами, освобождение рабов от социального неравенства с их хозяевами и новое рождение всех людей, становящихся действительно свободными.

Таким образом, можно определить версию апостола Павла как «историю спасения»: все, что происходит с человечеством, рассматривается им сквозь призму второго пришествия Иисуса Христа и осуществления явленного в нем спасения. Апостол Павел подходил ко всемирной истории с телеологической точки зрения: он видел ее окончательную цель в действительном спасении каждого человека, дарованном людям через Иисуса Христа.

Вот почему Церковь была для него средоточием истории: ведь именно она должна была передать людям благую весть о спасении во Христе. Только приобщившись к ее деятельности, приблизится человечество к конечной цели, предопределенной ему божественным Промыслом, — второму пришествию Христа и утверждению царства его «не от мира сего». В свете этой идеи реальная история человечества, как и история отдельных государств, теряет всякое значение. Только Церковь действительно приближает нас к Царству Божию.

Первые христиане ставили во главу угла веру; они не сомневались, что второе пришествие близко и Господь непременно приведет историю к спасительному финалу. Поэтому все внимание ранних богословов с самого начала было сконцентрировано на обстоятельствах истории Церкви. Гонения со стороны римских властей, затем триумфальное утверждение по всей Римской империи, символически увенчавшееся крещением в 337 г. императора Константина Великого, — все это делало события церковной истории объектом богословских размышлений.

Первый опыт исторического обобщения того, что произошло в первые века христианства, предпринял в начале IV в. Евсевий Памфил, епископ Кесарии. Его «Церковная история» сохраняла свое значение вплоть до нового времени. Метод Евсевия, позволявший ему тесно увязывать конкретные исторические события с богословским осмыслением всемирной истории, использовался католическими церковными историками на протяжении многих столетий.

Такая интерпретация была важна с двух точек зрения. Во-первых, история Церкви вела отсчет с рождения и выхода на служение Иисуса Христа. Вся предшествовавшая история иудеев и язычников была, по Промыслу Божию, всего лишь подготовкой к этому главному событию — искуплению человечества; а религии, существовавшие до Христа, готовили людей к тому, чтобы они смогли воспринять его учение. Таким образом, христианство, по сути дела, не было какой-то новой религией, оно существовало вечно, просто до Христа оно не было открыто проповедано всем. Евсевий рассматривал иудаизм и греческий политеизм не как нечто совершенно «чуждое», а как прообраз еще не оформившегося христианства. Поэтому всю историю до пришествия Христа он смело включил в историю Церкви.

Во-вторых, для Евсевия вся жизнь Церкви и мира — постоянная борьба Добра и Зла, Бога и дьявола. Следовательно, вся наша полная конфликтов история — непрерывная цепь столкновений добрых людей, преданных Богу и Церкви, со злыми, которые служат сатане и гонят Церковь. Но он был глубоко уверен, что в этой борьбе с внешними врагами и еретиками сам Господь держит руку своей Церкви и святая истина, в конце концов, восторжествует. По Евсевию, история Церкви — это повествование о постоянном росте ее могущества и приближении ею Царства Божия. Таким образом, она становилась центральной осью развития всемирной истории.

Продолжение следует.

Автор: Фридрих Вильгельм Граф.