Между призрачных колонн, освещенных нездешним светом, продвигается неподвижный клон человека. Когда он оглядывается или идет дальше своим мысленным путем, меняется перспектива и все новые и новые части святилища попадают в поле зрения. Описанная здесь сцена довольно реальна: благодаря технологии виртуальных изображений люди в наушниках, соединенных с компьютером, могут «посетить» церковь во французском городе Клюни, «пройтись» под сводом, «повернуть» направо или налево, «задрать голову», или посмотреть на рисунки — и все это сделать, находясь за сотни километров от самой церкви. Так, имея нематериальное тело, верующий теоретически может «увидеть» святое место, и значит ли это, что он совершил паломничество?

Любой из верующих на этот провокационный вопрос ответит отрицательно и, может статься, осудит саму идею такого паломничества. Не может быть паломничества без живого тела, паломничества без пыльной дороги, действующей набожности без реального пространства. Чтобы душе стало легче, надо, чтобы телу стало труднее — так выглядит первый парадокс паломничества. Чтобы добраться до царства духа, нужны ноги. Вот почему в эпоху мгновенной передачи изображений, скоростного транспорта и не менее скоростного интернета вокруг Каабы, на берегах Ганга и на равнине Шартра еще собираются огромные толпы людей.

Сейчас паломничество не только не забыто, но и настолько актуально, что следовало бы определить это понятие точнее. О бывшем заключенном концлагеря, который посетил Освенцим и о бывшем солдате, который поклонился кладбищам вдоль Верденского пути, где лежат кости воинов первой мировой войны, в общем говорится, что они совершили паломничество. В несколько более веселом ключе мы говорим о паломничестве в места, где прошла наша юность, или к месту, где пережили первую любовь. Однако, независимо от того, связаны ли они с памятью о смерти или любви, уважением или ностальгией, такие визиты к былому являются паломничеством только по аналогии, по сравнению с таким путешествием, которое нельзя спутать с чем-то другим.

Паломничество по своей сути преимущественно религиозное явление — это своеобразный мост, соединяющий земные места с небесным миром, паломника с путешествующей общиной верующих, телесную оболочку с перевоплощением, с тем двойником, который возродится здоровым или очищенным после паломничества. Такие мостики или связи между порядками реальности предусматривают существование различия между паломничеством и обычными церемониями, собраниями, культами, процессиями или проявлениями благочестия, даже если паломничество может их в себя включать. Оно требует одновременно святого места, святого пути и святой цели.

Немного религий смогли избежать этого тройного посредничества. Некоторые выразили недоверие практике часто стихийной и народной по происхождению, которая легко перерождалась в предрассудки, фетишизм реликвий или кощунственную оценку заслуг и наград. По мнению многих христианских теологов, паломничество даже выступает как препятствие контакту с небесным миром через ненужный или нечистый окольный путь через мир чувств. Таким было, например, отношение Реформации к католическим паломничествам в XVI веке.

Буддизм колеблется между, с одной стороны, оговорками относительно реликвий или изображений Просветленного (поскольку он предлагает путь к тому, как избавиться от перевоплощений), а с другой — требованием верующих, еще при жизни самого Гаутамы Будды, требовавших от него мест, следов или знаков, чтобы после его исчезновения свидетельствовать им глубокую набожность. Подобно тому, как в любой из религий может вспыхнуть ссора между икономольцами и иконоборцами, так и теологи по паломничеству колеблются между страхом перерождения в иконопоклонстве и признанием настоятельных потребностей верующих.

Мы не можем со всей уверенностью утверждать, что паломничество существовало всегда, хотя некоторые источники свидетельствуют в пользу того, что путешественники прокладывали путь к святым местам еще в доисторическую эпоху. За неимением письменных документов, которые могли бы пролить свет на их значение, мы никогда не узнаем, соответствуют ли эти гипотетические собрания нашему определению. С другой стороны, мы имеем хорошо подтвержденные письменными свидетельствами факты про паломничества эпохи месопотамской цивилизации к святым местам Ниппура и Вавилона и о святых путешествиях древних египтян и хеттов.

Хотя мы и не уверены в том, что в географическом смысле паломничество — универсальное явление, следует отметить, что во многих религиях, которые вышли за территорию какой-либо единой этнической группы, почти что нет культа, который порождает в той или иной форме подобные собрания.

СВЯТЫЕ МЕСТА

Если паломничество считается универсальным, то является ли менее универсальной символика его топографии? Что это за цель, к которой постоянно идут? Святые места появляются в различных формах. Они могут быть горами или реками, пещерами или озерами, деревьями или источниками, однако своей глубиной или своей высотой они наводят на мысль о переходе к другому, отличному от горизонтального и земного измерению, в котором живут, движутся и ведут хозяйство паломники. Так выглядит объяснение, первое приходящее на ум, когда вспоминаешь конечную цель паломничества, независимо от того, будь-то река Ганг или гора Арафа, или оливковое дерево Афин или дерево Бодхи, или вершина горы, куда карабкаются на «горную аудиенцию» паломники-даосы или источник в Лурде, куда погружаются больные.

Хотя большинство паломничеств завершается в святых местах или сооружениях, надо добавлять к пространственному измерению измерение временное. Святилище, где хранятся святые мощи или зримые следы исторического контакта с внеземным миром, храм, скрижали завета, свидетельство чуда напоминает о некоторых основополагающих событиях. Цель паломничества — место, откуда излучается вера, центр, где она концентрируется, или юбилейное торжество — позволяет многочисленные толкования. Действующая сила порой бывает такой мощной, что одно и то же место почитается верующими разных культов одновременно или через определенные промежутки времени. Так, например, из рассказов путешественников средневековья нам известно, что следы на вершине горы в современной Шри-Ланке могли почитаться как следы Будды и как следы Адама, а следовательно, привлекали буддистов, мусульман и христиан.

Самый убедительный пример Иерусалима — города мира, являющегося святым для трех монотеистических религий. Часто мир находится скорее в значении таких мест, чем в человеческой логике.

ЦЕЛЬ — ПУТЬ

Но цель — ничто без пути к ней. Продвижение в пространстве и времени, продвижение вперед в самом себе, маршрут паломничества — все это метафора земного бытия, его содержание и смысл. Путь паломника также выступает как мост: он собирает и объединяет всех путешественников в одно и то же время наивысшего подъема их жизни, распространяет идеи и модели, сплачивает народы, которые имеют общую веру и культуру. История, которая пыталась бы объяснить единство какой-нибудь цивилизации без упоминания о Мекке, Иерусалиме, пути святого Иакова, Дельфах или Олимпе, выглядела бы бессмыслицей. Ей не хватало бы главного компонента, а именно — мысли о том, что цивилизация предполагает передачу и обмен.

Мелкие частицы в гораздо большем за них движении, паломники также испытывают преобразования, когда приходят к концу своего собственного путешествия. От него они могут получить надежду на выздоровление от болезни, прощения за ошибку, очистки и даже мистической смерти и символического возрождения, однако в любом случае, они завершат паломничество иначе, чем его начинали. Возрожденные во времени путешествия-инициации, лишенные своей старой оболочки, они часто отмечают такое возрождение веселым фейерверком праздников и торжеств, венчающих цикл. И тогда начинается время воспоминаний.

За период от появления китайского произведения «Паломничество на Запад» (VII в.) до «Паломничества на Восток» Германа Гессе и «Возвращение к источнику» Ланца дель Васто литература далеко не исчерпала чествование и толкование паломничества. Возможно, потому, что паломничество соответствует двум противоречивым принципам — принципу другости (идти в другие края, жить другой жизнью, стать другим человеком) и принципу повторения (повторить святой путь, повторить тесты, вернуться к источнику). Паломник как живой человек разгадал эту тайну очень давно. Когда он прибывает в пункт назначения, он знает, что вернулся к своему настоящему дому.

Автор: Франсуа Бернар Юг.