Апокрифические «Деяния апостола Варфоломея» на протяжении многих столетий читали, переводили и дополняли едва ли не во всем христианском мире — от Гибралтара до восточных рубежей Византии, от Эфиопии до Соловецких островов. Вместе с тем в новозаветном каноне фигура этого апостола едва различима среди других учеников Иисуса. О любом из них мы, по крайней мере, знаем, откуда каждый из них родом и чем занимался до встречи с Христом. Варфоломея же лишь мимоходом, в числе прочих апостолов, упоминают три евангелиста (Мф. 10, 3; Мк. 3, 18; Лк. 6, 14); единственный раз и так же мимоходом помянут он в канонических «Деяниях» (1, 13).

Отношение к Варфоломею как апостолу «второго ряда» долгое время сохраняла и церковная традиция. Так что легенды и предания, подчас очень древние и авторитетные, существенно дополняют наши знания об этом ученике Христа. В «Евангелии детства Спасителя» (существовавшем сначала на сирийском, потом на арабском языках) рассказывается, как Варфоломей, пораженный в младенчестве болезнью, от которой умер его брат-близнец, был исцелен, когда с разрешения Девы Марии его положили на постель, где обычно спал отрок Иисус. Такое соединение Варфоломея уже в его младенческие годы со Святым Семейством, согласно апокрифической традиции, свидетельствует об его особом избранничестве.

Легенды относят проповедническую деятельность Варфоломея к самым разным регионам. Так, Евсевий Кссарийский (ІІІ—IV вв.) в своей «Церковной истории» пишет, что посланный в Индию философ-стоик Пантен встречал там людей, уже узнавших о Христе от апостола Варфоломея, оставившего индийцам написанное «еврейскими буквами» Евангелие от Матфея (Церк. ист. V, X). Блаженный Иероним повторил это сообщение, добавив, что вернувшийся в Александрию Пантен привез это Евангелие с собой. Других письменных упоминаний о Варфоломее раннехристианская традиция не сохранила, и только через тысячу лет в церковные чтения были включены апокрифические рассказы о нем.

Определить по этим источникам место проповеднического служения Варфоломея крайне сложно. Согласно коптским легендам, он действует в Верхнем Египте и принимает мученическую смерть в Абиссинии; несторианское предание переносит его в Боспорское царство; в армянских сказаниях вновь появляется Индия: на обратном пути из нее Варфоломей проповедует Евангелие в Персии, Вавилонии, Ассирии и, наконец, в Великой Армении, где погибает распятый на кресте в городе Абарнополе.

Даже само имя апостола, по-видимому, воспринималось неоднозначно. И если для иудеохристиан оно звучало как «сын Талмая (или Фалмая)», отнюдь не выделяя своего владельца из среды других учеников Иисуса, то обращенные в христианство язычники, скорее всего, воспринимали это имя как «сын Птолемея» — фараона последней династии Египта. Именно этим можно объяснить особое отношение к Варфоломею египетских христиан. Например, лишь на коптском языке сохранились фрагменты апокрифического «Откровения Варфоломея»; тексты такого рода связывались в христианской традиции лишь с самыми чтимыми пророками и святыми — Авраамом, Моисеем, Девой Марией, «любимым учеником Господа» Иоанном Богословом, апостолами Петром и Павлом. Египетские христиане включили в этот круг и Варфоломея.

Но как же согласовать все это с преданиями о проповедях Варфоломея в Индии? Попробуем разобраться в этом вопросе.

Современного читателя ошеломляет уже первая фраза апокрифа — о том, что существуют целых три Индии и одна из них расположена где-то по соседству с Эфиопией (заметим, недалеко от Египта). И как очутилась в Индии семитская богиня Астарта, превратившись к тому же в мужское божество? Отчего индийский царь Полимий носит имя, столь похожее на греческие? И почему индийцы едут искать апостола не на слонах, а на верблюдах? Может быть, автор апокрифа не имел об Индии ни малейшего представления? Нет, имел. Средиземноморская цивилизация ко времени возникновения христианства уже накопила достаточно глубокие знания об этой стране (в I веке римский географ Помионий Мела обобщил их в «Описании земли»). Но дело-то в том, что христианские писатели употребляли слово «Индия», следуя не античной, а ветхозаветной традиции, и обозначали им любые страны, расположенные на востоке и юго-востоке.

На основе внешнего сходства некоторых индийцев с эфиопами (о чем писали и античные авторы) книги Ветхого Завета нередко называли и индийцев, и обитателей побережья Аравийского моря словом «куш» — «эфиопы». В свою очередь, сирийские, халдейские и арабские переводы ветхозаветных текстов передавали термин «куш» как «Индия» и «индийцы».

Вот они, истоки образа Индии в раннехристианской литературе. Чаще всего впервые века нашей эры Индией именовали три региона: протянувшуюся узкой прибрежной полосой от Ормузского пролива до Красного моря «Аравию Счастливую»; прибрежную территорию у северных берегов Ормузского пролива и Оманского залива (Карманию); и, наконец, «настоящий» Индостан, считавшийся античными географами (Гиппарх, П. Мела) краем земного мира.

Так в какую же из этих Индий пришел с проповедью Евангелия апостол Варфоломей? Один из издателей нашего апокрифа, немецкий филолог прошлого века Р. Липсий, был убежден, что речь идет о Кармании. Однако уровень развития карманийцев в I веке совершенно не соответствовал уровню описанной в апокрифе цивилизации. «Нет у них ни одежды, ни плодов, ни скота, ни постоянных жилищ», — говорит о карманийцах Помпоний Мела.

Цивилизация, удивительно похожая на страну царя Полимия, существовала в первые века нашей эры на территории Южной Аравии — современного государства Йемен. Несколько крохотных царств — Саба, Майн, Катабан, Хадрамаут, Авсан — именно в I веке объединились под властью царей Саба и торговали со Средиземноморьем пряностями и благовониями. Археологи обнаружили здесь остатки многочисленных дворцов и храмов, богато украшенных рельефами и круглой скульптурой. Найденные надписи (их сохранилось более пяти тысяч) указывают на большую роль в жизни этих государств хорошо организованного института жрецов и храмовых оракулов.

Хотя на культуру этих государств сильное влияние оказали иудаизм, а позднее христианство, в них долгое время сохранялось древнее многобожие; почитались божества главным образом древнесемитского происхождения (именно таковы все «боги-демоны» нашего апокрифа — Астарот, Бейрет, Баал). А возглавлял местный пантеон верховный бог Астар, которого почитали и в Египте — под именем Астарот — как одну из ипостасей бога Хора (не отсюда ли «египетская» наружность нашего демона?). Появление же в «Страстях Варфоломея» греческих имен («Полимий», «Псевстий»), возможно, объясняется той сильной эллинизацией, которой, согласно данным археологии, эти царства подверглись в I веке (монеты Саба этого времени были почти точной копией афинских). К тому же некоторые властители Саба и их окружение исповедовали иудаизм и, следовательно, читали по-еврейски. Так что апостолу вполне имело смысл оставить им Евангелие, «написанное еврейскими буквами».

Выходит, автор «Страстей» знал, о какой Индии пишет, и вовсе не путал слонов с верблюдами. Но почему же тогда он утверждал, будто говорит совсем о другой Индии? Что ж, видно, уже и в те времена, когда создавался наш апокриф, обладала загадочная страна на полуострове Индостан особой притягательной силой, заставившей автора сделать вид, что речь он ведет о той далекой Индии, «которая край света собою являет».

Автор: А. Скогорев.