Где же сложилось старинное сказание о четвертом волхве? Вероятнее всего, в каком-то монастыре северной России. Там белые ночи и северное сияние располагают к сказочной мечтательности. Паломники, пешеходствующие из одной обители в другую, запомнили это сказание, и, очевидно, чуть-чуть сдобрив его отсебятиной, разнесли по всей Руси. Итак, четыре волхва, а не три, отправились с Востока в Палестину, желая поклониться родившемуся Младенцу. Но одни из них сбился с пути, потерял своих попутчиков и путеводную Звезду. Этот четвертый волхв, имя которого предание не сохранило, нес Младенцу сапфир, изумруд и рубин, подобных которым не было на свете. Дабы передать эти сокровища по назначению, заблудившийся волхв годами странствовал по многим землям. Даже самые старые сирены, что появились в четвертый день Творенья, одновременно с большими рыбами, не могли дать ему никаких указаний. Так же безуспешно его свиданье в глубине пирамид, с египетскими мудрецами.

Морской бог озера Ильменя, помнящий Потоп, старик с белой бородой, в которую вцепились раки, советует волхву отправиться в Индию: индийские купцы, приезжавшие в Новгород обменивать сноп жемчуга и изумруды на русские меха, на мед и на рабов, рассказывали ему чудеса о своей стране. В подземельях, освещенных отблеском редких самородных кристаллов, волхв расспрашивает многоруких богов, а в стране пагод, обвешанных колокольчиками, он ищет ответа у желтолицых жрецов: они-де испокон веков непрестанно наблюдают небо. (Они поди отлично умеют составлять самые разные гороскопы, даже славянский гороскоп для них не проблема).

Волхв посещает даже чернокожих чародеев, которые якшаются с чертями и читают судьбы мира в книгах, закопченных адским огнем, — и все это без толку. Старейшая Сивилла сжигает в своей жаровне папоротник, что цветет лишь в ночь на Ивана Купалу, но ее беззубый рот бормочет только ерунду… Наконец, волхв, не зная куда еще сунуться, отправляется в Москву. Там Царь Иван дает ему совет: «Поезжай-ка, братец, во святой Град Иерусалим: там узнаешь наверное о Спасителе Христе». В распоряжение волхва Царь предоставляет ямщика и кибитку, запряженную тройкой. Трясясь по ухабам, утопая и рыхлом снегу, кибитка проезжает темный лес. Там на путников нападают волки, но им не удается съесть ни волхва, ни ямщика, ни лошадей. Кибитку с воем настигает снежная буря; ни зги не видно, страшно двигаться вперед: беспременно полетишь в овраг и там сгинешь.

Но чем дальше едет волхв, тем становится теплее. Снег пропал, чуется весна. Однако возникают новые невзгоды: реки разлились и снесли мосты; кибитка еле движется в грязной мешанине тающего снега. Волхв отпускает восвояси ямщика с наказом бить челом Царю Ивану, а для дальнейшей дороги торопится приобрести верблюда. В каком-то аравийском городе он узнает, что один погонщик по бедности продает единственного верблюда, дабы на вырученные деньги накормить своих детей, которые много дней уже сидят без пищи. У волхва перед таким зрелищем сердце раздирается, и он расплачивается за купленного верблюда своим драгоценнейшим сапфиром. Изумленный такой щедростью, ослепленный блеском камня, верблюдчик не может верить своим глазам и решает, что его покупатель был переодетый ангел, ниспосланный ему Аллахом.

В другом городе, на рынке, где продавались рабы, старая крестьянка умоляет волхва выкупить ее единственного сына, и волхв отдает обезумевшей от радости матери свой изумруд. Наконец, волхв в Иерусалиме, где только что распяли таинственного проповедника, которого часть населения признала за Мессию, возвещенного пророками. Уличная толпа советует волхву взглянуть на «Сына Божьего», висящего на кресте. По дороге на Голгофу волхву представляется омерзительное зрелище: воины избивают и влачат за волосы какую-то женщину, считая ее сообщницей Распятого «злодея» и вдобавок опасной чародейкой. Не она ли чистым полотенцем обтерла обильный пот, выступивший на лице шедшего на распятие «преступника», а затем показала толпе это же полотенце, на котором отразился лик Спасителя?

Чтобы выручить святую Веронику из рук истязателей, волхв отдает воинам свой последний рубин. С пустыми руками он подходит к Кресту, но улыбается ему Христос. Своими милостынями четвертый волхв приобрел на Небесах богатство, ценнее всех сокровищ мира. Смиренно он опускается на колени. В тот же миг меркнет солнце, земля трясется, разрывается в храме священная завеса, и Христос, преклонив голову, предает дух со словами: «Совершилось!»»

P. S. А разве это чудесное предание о долгих странствиях четвертого волхва не является отличной аллегорией духовных поисков, а затем духовного пути к Богу всякого человека?