Этнический состав населения Тропической Африки чрезвычайно пестр. До сих пор многие в этом регионе, особенно в сельской местности (по некоторым оценкам, до 80 процентов жителей), исповедуют традиционные местные культы. Каждый народ, племя, род всегда имели собственные представления об устройстве мира, по-разному объясняли свое происхождение и поклонялись своим богам и духам. В Тропической Африке таких божеств и сегодня насчитываются тысячи, однако при всем их многообразии для религиозно-мифологического миропонимания большинства ее народов, находившихся ко времени прихода колонизаторов приблизительно на одинаковом доклассовом или раннеклассовом уровне социального развития, характерны сходные черты, свойственные архаичному сознанию.

Как же оно представляет себе устройство Вселенной и окружающего мира? «В начале не было ничего,— гласят легенды гвинейских коно. — Во мраке витал бог смерти Са со своей женой и единственной дочерью». Слова эти, однако, не воспринимались буквально. В данном случае миф понимался в том смысле, что первоначально не существовало ни привычного окружения, ни самого человека. Но Бог или боги в качестве идеальной созидательной силы в таких африканских верованиях присутствовали всегда. Правда, в одном танзанийском сказании утверждается, будто у первых людей не было богов, а обрели они их только после великих войн. Чаще, однако, при этом подразумевается, что верховный Бог (Чинеке у восточнонигерийских ибо, Нджамби у конголезских леле, Ньясане у кенийских абалуйя, Амма у догонов Мали, Олорун у нигерийских йоруба и т. д.) существовал всегда.

Откуда же Он взялся? Тщетно было бы искать ответ на этот вопрос в мифе. Верховный Бог, из лона которого потом вышли второстепенные божества, у названных племен не объясняется, а принимается на веру как нечто само собой разумеющееся. Такой Бог-творец мыслится не как часть, вернее основополагающий элемент Вселенной, а как обособленная абстрактная сила. Настолько абстрактная, что не вызывает каких-либо образных ассоциаций.

Иногда эту силу связывали со Словом. Старики танзанийского племени вапангва, например, о начале мира рассказывают так. Небо было большое, белое и очень чистое. Оно было пустым — ни звезд, ни луны; только одинокое дерево парило над землей и впитывало влагу из воздуха, а в его ветвях шелестел ветер. Их покрывали муравьи. Сила Слова определяла бытие ветра, древесных муравьев и воздуха. Слово невидимо и неощутимо. Оно — сила, которая наделяет одну вещь способностью сотворять другую.

У бенинского племени фон некая созидательная потенция, без которой верховный Бог был бы беспомощен в своем усилии сотворить мир, обозначается термином «да». По отношению к Богу она первична. «Да», как и Слово, оплодотворяет все. Видимо, Бог-творец, все равно, звероподобный он или человекоподобный, олицетворяет здесь эту силу.

Бог в образе животного фигурирует в наиболее древних мифах. Таков Цагн (кузнечик-богомол) у южноафриканских бушменов, занимавшихся охотой и собирательством. Народы, находившиеся на более высокой ступени социального развития, чаще всего представляли себе создателя в виде мужчины, возглавлявшего божественное семейство. Но некоторые племена (те же фон) приписывали верховным божествам и мужские и женские признаки, наделяли их способностью к саморазмножению. В качестве творца мира в таких мифах могла выступать и богиня — мать всего сущего.

Абстрактность верховного Бога в этих верованиях объясняется тем, что в ритуальной практике его роль чаще всего невелика. Он слишком далек от насущных нужд людей, слишком величествен, чтобы беспокоить его по пустякам. Молитвы лучше возносить второстепенным божествам — тем, от кого зависят судьбы смертных, их благополучие.

Так, среди ибо распространен культ богини земли Аджалы. Жрецы считают, что ее сотворил верховный бог Чинеке, поместив между собой и людьми. Она ближе к смертным, и молитвы обращают именно к ней. Но при всем том память о первом среди небожителей пронизывает все ритуалы. Мысль о нем — фундамент миропонимания у приверженцев такого культа.

Отчужденность верховного Бога от людей в мифах толкуется подчас совершенно неожиданно. Тоголезские эве верят, будто создатель Нана Булуку разгневался на людей и воспарил в недосягаемую высь, поскольку те непочтительно обходились с ним: вытирали о небо грязные руки, портили небосвод, отламывая от него кусочки и лакомясь ими.

А вот легенда ганского племени ашанти. Некогда бог-творец Оньянкопон жил на небесах в непосредственной близости от земли, заботился о людях, вникал в их проблемы, относился к ним, словно любящий отец к дорогим чадам. Но одна наглая старуха приноровилась толочь в ступе ямс длинным пестом, да так, что задевала им Оньянкопона. Тот долго терпел и, наконец, не выдержал. «Ты меня доняла,— воскликнул он.— Я поднимусь туда, где тебе не дотянуться до меня пестом». И взмыл вверх.

Старуха поняла, что без небесного покровителя жителям деревни будет плохо. Ей бы проявить смирение и вознести молитвы обиженному Богу, но нет, она вознамерилась добраться до Оньянкопона другим способом — велела детям принести все имеющиеся в деревне ступы и поставить их одна на другую. Кто-то из мужчин взгромоздился на это сооружение, но до бога чуть-чуть не дотянулся. «Выньте нижнюю ступу и поставьте ее наверх»,— распорядилась старуха. Дети повиновались, и — как следовало ожидать — ступы рухнули, придавив многих. С тех пор Оньянкопону нет дела до людей. Так женщина — вот почему во всех несчастьях мужчины склонны винить представительниц слабого пола — стала виновницей ссоры бога с людьми. (Впрочем, в христианстве тоже иногда говорят, что именно Ева, соблазнившая Адама, стала виновницей изгнания людей из Эдемского сада)

Схожая легенда есть у замбийских ротсе. Человек по имени Камону, гласит она, всячески докучал богу Ньямби, и тот сбежал с земли на небо. Камону и его родичи попытались было возвести башню из бревен, чтобы добраться до Ньямби, но их постигла неудача: сооружение рухнуло, и Ньямби наконец обрел покой.

Как правило, в африканских культах Бог-творец не ладит с людьми, существами строптивыми и самонадеянными. У южноафриканского племени суто это Хувеане, который, уклоняясь от неприятного соседства, вбил в небо колышки, поднялся по ним, а затем выдернул их, опасаясь, что в противном случае люди достанут его и на небе. Это, так сказать, бытовое объяснение. С точки же зрения традиционного африканского племенного миропонимания, воплощенного в мифах, человеческое бытие циклично и состоит из цепи перерождений, существования в разных ипостасях. Вот почему, как ни парадоксально, в таких легендах утверждается, будто до того, как верховное божество сотворило первых людей, они на земле уже были. Подобные сказания как бы вычленяют один цикл из бесконечной череды перерождений, как, например, в верованиях иджо, живущих на юге Нигерии.

«Сначала было поле, и на нем стояло большое дерево ироко, глубоко уходящее корнями в землю. Затем мужчины и женщины вышли в поле парами. Каждая женщина держала в руках метлу, а каждый мужчина — мешок. Женщины подметали поле, а мужчины собирали сор в мешки. Среди него была и кора ироко. Некоторым ее попалось много, а другим совсем мало. Когда начисто вымели все поле, люди удалились. Небо потемнело, сверху спустились огромный стол, стул и большущий камень созидания. На стол упало много земли. Сверкнула молния, грянул гром, с неба снизошла праматерь Уайенги, села на стул, положила ноги на камень созидания и из земли, лежавшей на столе, вылепила людей. Но они еще были неживыми и лишены половых признаков. Уайенги по очереди обняла все фигурки и вдохнула в них жизнь. Но люди по-прежнему не различались на мужчин и женщин. Тогда богиня-праматерь предоставила им самим выбрать себе пол. Каждый стал тем, кем хотел. Так появились на земле настоящие мужчины и женщины».

Продолжение следует.

Автор: М. Вольпе.

P. S. Духи вещают: А еще некоторые африканские племена в ритуальных целях делают специальные короткие стрижки. Дело в том, что они верят в то, что именно такие вот короткие стрижки способствуют им лучшему общению с духами. Другие же племена наоборот имеют противоположные верования и специально отращивают волосы, дабы потом иметь возможность сделать из них особые косички. Кстати, популярные среди нашей молодежи, так званые дреды, тоже уходят своими корнями в африканские верования.