ИЗОБРЕТЕНИЕ ЧИСТИЛИЩА

Ад — место неугасимого огня, безжалостно сжигающего проклятых, клубов черного дыма и ужасающего красного жара, который единственно освещает мир тьмы, ужасающих воплей и вони. Это ад, красный и черный. Хуже всего то, что проклятые навеки обречены терпеть тяжелые муки, которые им наносят уродливые демоны. Ландшафт, если он мелькнет перед глазами на мгновение, является ужасным зрелищем круч, глубоких расселин, вонючих рек и озер с расплавленного металла, полных гадов и чудовищ. Чтобы попасть в ад, надо упасть в колодец или перейти мост над бездной, который становится тем уже и более скользким, чем дальше по нему идти. Ад иногда разделяется на разные части для разных категорий грешников, иногда это единственный массив, но составленный или из кругов, каждый из которых предназначен для определенного наказания грешников, или темных, невыносимо жарких переходов, ведущих вниз к глубочайшему низу, где самовластно царит сатана.

Хотя средневековая христианская картина загробной жизни в значительной степени позаимствована у язычества, она имеет существенное структурное различие. Ад и рай не зарегистрированы рядом на том свете, они распределены по вертикальной оси, в символическом соответствии с христианской космической системой: небеса наверху (добро) и адские места внизу (зло). Во времени и пространстве между живыми и мертвыми, Богом, дьяволом и людьми были связи; иначе говоря, наличие постоянной загробной жизни было ощутимо в жизни земной. Ангелы постоянно спускались на Землю и снова поднимались на небеса, как это делал, не так часто, Сын Бога и Пречистой Девы. Злые демоны и сам сатана, в свою очередь, сновали между землей и адом. Загробная жизнь играла свою роль в земной истории. Кроме чрезвычайных путешествий нескольких избранных лиц в царство мертвых, видения, чудеса, символические знаки и предвещания положили начало тому, что средневековая Европа рассматривала как связь между этим и тем миром.

Вместо рая сердцем системы был, однако, ад. Католическая церковь, побуждая христиан добиваться спасения, использовала страх перед адским огнем больше, чем желание попасть в рай. Перед лицом смерти они боялись самой смерти меньше, чем ад, и христианство, следовательно, превратилось, несмотря на некоторые незначительные нюансы, на религию страха.

Двухполюсная суть христианской загробной жизни оставалась более или менее неизменной до XII века, когда в результате больших религиозных и социальных изменений возникло новое общество с новым взглядом не только на этот мир, но и на тот.

Святой Августин разделил людей на четыре категории: «очень добрых», предназначенных для рая, «очень злых», приговоренных в ад, а также «не очень добрых» и «не очень злых», чья судьба, которую определял Бог, точно не была известной. Предполагалось, что те, кто умер с «легким» бременем греха на себе, освобождались от него в потустороннем мире, выдержав «наказание чистилища», пройдя через «огонь чистилища», подобный адскому огню, в «месте чистилища», чье расположение оставалось очень приблизительным. В последней половине XII века придумано отдельное место для тех, чье зачисление в избранные было отложено.

Это было чистилище, «третье место потустороннего мира», посередине между раем и адом, которое должно исчезнуть в день Страшного Суда, оставленное своими жильцами, вознесшимися на небо. Время пребывания в чистилище зависело от трех факторов. Прежде всего — от числа грехов, впоследствии названных «прощеными», то есть искупленными, а следовательно такими, что позволяли грешнику избежать наказания, в противовес неискупленным смертным грехам, обременявшим покойника на время его смерти. Зависел он и от ектеньи (молитв), воздаваемой живыми, родственниками и друзьями. И, наконец, церковь могла получить разрешение на уменьшение срока пребывания в чистилище в обмен на деньги, индульгенции, которыми церковь бойко торговала, начиная с XII века. Следует добавить, что чистилище было улицей с односторонним движением. Души могли подниматься отсюда только в рай, они не возвращались назад, чтобы попасть в ад.

Это «третье место», которое уменьшило число обитателей ада и заменило двойную систему того мира на сложную, не такую жесткую, в соответствии с развитием общественных сословий на земле (в ее распространении изрядно постарались монахи нищенствующих орденов, основанных в начале XIII века, доминиканцы и францисканцы), приобрело большую значимость.

ТРИУМФ СМЕРТИ

Такой новый взгляд привел к триумфу идеи персонального суда после наступления смерти и, в связи с тем, что эдикт Четвертого Латеранского собора 1215 года обязывал всех исповедоваться хотя бы раз в год. Он, этот взгляд, заменив социальную структуру и модель поведения в мире живых и через математическое отношение к все более многочисленным грехам и искуплениям, породил во времена быстрого развития торговли и класса купцов определенный бухгалтерский подход к загробной жизни.

Он также значительно укрепил власть церкви (которая в XIII веке определила существования чистилища как догму) над мертвыми, учитывая ектеньи и индульгенции, за которые отвечала церковь, на право осуществлять правосудие, ранее принадлежавшее только Богу.

В этот период, когда на земле появилось новое общество XIII века, география и система потустороннего мира (от святого Бернара до святого Фомы Аквинского) приобрела четкие очертания. Основная система «трех мест» — ада, чистилища и рая — была дополнена двумя лимбами: Лимбус патрум или лимб патриархов, бывшее помещением праведников, умерших перед воплощением Христа, оно же — заведение крещения, место, которое пустовало после того, как Иисус Христос спускался в него, чтобы забрать его из ада в рай, и Лимбус инфантиум, детский лимб, местонахождение детей, умерших некрещеными.

Именно этот новый строй потустороннего мира вдохновил на создание шедевра средневековой христианской литературы, «Божественной комедии» Данте (начало XIV века), где автор под руководством древнеримского поэта Вергилия посещает каждую часть потустороннего мира: круги ада, где каждый из грешников карается по соответствующим категориям смертных грехов и террас и чистилища, которое возникает, как гора, ее надо преодолеть, чтобы достичь красоты и утех рая.

Изучение текстов и картин XV века наводит на размышления, а действительно ли в конце средневековья люди все еще верили в ад? Кажется, несмотря на большие усилия церкви, такое верование в то время изрядно ослабло. Христиане, проявляя признаки появления современной чувствительности, боялись не так ада, как фазы, ему предшествовавшей: самой смерти.

Автор: Жак Ле Гофф.