Мирт, или мирта (лат. myrtos, греч. puppivr, pupoiva), — это вечнозеленое деревце высотой до пяти метров, растущее в Средиземноморье (к семейству миртовых относятся также гвоздичное дерево и эвкалипт). У мирта душистые цветы, белые или розовые, ароматные черные ягоды. Плотные, темно-зеленые с синеватым отливом листья содержат эфирные масла. Изящное, ароматное миртовое деревце почиталось многими народами. Египтяне несли его ветви в торжественных шествиях; арабы верили, что мирты растут в раю; евреи, у которых миртовые ветви были символом мира, украшали ими скинию завета, а также покойников и невест. Последний обычай бытовал и на Крите, в Греции, а позднее у германских и балтийских народов.

Посвященное Венере (или Афродите) деревце было в античности символом земной любви и сострадания. Из ее листьев приготовляли воскурения, очищающие от зла. Миртовый венок украшал голову Афродиты, когда Парис признал ее превосходство над другими богинями; такие венки носили участники Элевсинских Мистерий, а также празднеств Афродиты (они проходили в апреле — незадолго до начала месяца Тельца).

Миртовые кущи росли и в сумрачном загробном царстве античных мифов; их сажали на могилах. Мирт был посвящен не только Венере, но и Ларам — богам домашнего очага. Их культ, возможно, произошел от культа мертвых — добродетельных предков, которые живут в священных рощах.

Почтительное отношение к мирту унаследовало и европейское средневековье. В Италии и Греции до XIX века называли миртовую эссенцию «ангельской водой», считая ее средством сохранения красоты и свежести. Настой миртовых листьев на вине слыл эликсиром здоровья и бодрости. Мирт действительно обладает бактерицидными свойствами, но для нас важно другое. Одна из средневековых легенд о миртовом эликсире, возможно, позволит нам прикоснуться к сокровенному смыслу мирта как символа.

…На неведомом острове в Средиземном море жила в своем замке волшебница Альцина. Она покоряла сердца мужчин, которые попадали в ее владения, и превращала их в миртовые деревья (иногда — в кедры, оливы или пальмы). Альцина умывалась настоем из миртовых листьев, и красота ее не увядала…

Античный прототип имени «Альцина» найти нетрудно. Алкиона, жена Кеика, бросилась в море, узнав о гибели мужа, и была превращена богами в зимородка. Греки верили, что эта птичка каждую зиму с горестным кликом погребает своего спутника жизни, а потом выводит птенцов. В это время, в «Алкионины дни» (неделя до и неделя после зимнего солнцестояния), море тихо и спокойно.

Можно ли считать этот миф (породивший, кстати, русскую легенду о грустной птице алконост) источником сказаний об Альцине? Вряд ли. Античность знает еще одну Алкиону, дочь Атланта («Атлантиду» по-гречески) и возлюбленную Посейдона, старшую из семи сестер Плеяд (это слово производят от греческого, «дикий голубь»). Боги превратили сестер в звезды, чтобы спасти от преследований охотника Ориона. Алкиона — предводительница голубок-Плеяд — стала покровительницей моряков, так как появление на небе Плеяд знаменует начало сезона мореплавания. Плеяды — это астеризм (часть созвездия) Тельца, и на небе они появляются в мае, месяце Тельца и мирта, но на этом заканчивается сходство мифа о Плеядах и легенды об Альцине.

Есть ли другие античные предания о грозной волшебнице, подобной Альцине? Есть, только зовут ее там иначе. Диодор Сицилийский, излагая древние ливийские легенды, упоминает остров Керне (у западного берега Африки, напротив Канарских островов) — «столицу жителей Атлантиды», «самого культурного народа к западу от Нила». В те времена, когда Изида и Озирис еще были людьми, а не богами, царица ливийских амазонок Мирина захватила остров и предала смерти всех мужчин. Диодор не говорит о превращении их в мирты, но Myppr — по-гречески «мирт»…

Возникает ощущение, что мифы об Алкионе и Мирине по-разному пересказывают забытый догреческий источник. Может быть, египетский? Мейбл Коллинз, английская писательница рубежа XIX—XX веков, стремившаяся постичь духовный смысл посвящения в Мистерии Египта, видела в миртовом деревце символ личных достижений человека: он слагает их к престолу Бога, получая взамен вечное благоухание. Вот как описывает М. Коллинз мистический путь ученика к Чертогу Посвящения:

«Силясь достичь Чертога, я сначала как будто потерял путь. Я очутился среди чащи высоких миртовых кустарников, которые все были в цвету. Надо мною было голубое небо. На мгновение меня насквозь пронизало ощущение мягкого свежего воздуха, и солнечного сияния, и силы, и радости растений. Затем, когда я оглянулся, то увидел, что все мирты были срезаны, и брошены на землю, и покрывали весь пол Чертога. Кто-то, стоявший рядом со мной, сказал: «Взгляни, жатва снята. Маленькое деревцо личной жизни срезано; оно лежит под стопами того, кто идет, и при каждом его шаге оно издает невыразимо сладостное благоухание, которое никогда уже больше не покинет его».

Мистический Праздник Любви, по М. Коллинз, свершается в декабре, незадолго до зимнего солнцестояния — в «Алкионины дни»! Так, может быть, и замок грозной Альцины, и остров, покоренный Мириной, — искаженные образы мистического Чертога Посвящения атлантов или египтян? Посвященные, влекомые земной, «майской» любовью, постигали там таинства смерти, возвращаясь к любви преображенной, по-декабрьски белой и чистой. И жертвенные мирты их душ принимала не жестокая волшебница, а благоуханная Царица Голубей — божественная посредница между Богом и людьми…

Автор: Е. Лазарев.