Место, куда мы приехали, выглядело вполне безобидно. Гид объяснил, что здесь живет могущественный колдун по имени Нгамбе. Он может вызывать дождь и солнце, общается с духами и умершими, умеет создавать двойников. Навстречу нам вышел маленький сухой старичок — ему могло быть как 60, так и 160, — он был одет в простые холщевые штаны, на голове — несколько тоненьких седых косичек, украшенных цветными бусинками. Старик обрадовался привезенной бутылке джина и тут же отнес ее в хижину. Мы топтались у входа, пока он снова не вынырнул и не пригласил присесть за приземистый столик в тени дома. Через несколько минут на столе появились глиняные чашки и мутная бутылка с какой-то жидкостью. Гид объяснил, что этот напиток Нгамбе делает сам, он очень полезный и бодрящий. Обижать старика не хотелось, поэтому я взяла чашку и зажмурившись отхлебнула. Похоже, это была настойка из трав с горьковато-соленым вкусом.

Пока я пыталась выдавить улыбку, старик беззубо улыбался и говорил, что является белым колдуном вуду — унганом, а знания получил от покойного отца. Занимается лечением, заговаривает болезни. «А как вы вызываете дождь?» — спросила я. Нгамбе принял мое любопытство за недоверие. Он повел нас во внутренний дворик, заваленный вещами: полуразбитые глиняные кувшины, треснувшая фарфоровая чашка, огромное количество самодельных веников и пустых бутылок. Посередине стояли два больших глиняных горшка, напоминающих тазы. Старик объяснил, что, если требуется дождь, он пользуется правым горшком, читает заклинания и бросает на дно магические травы. Если нужно солнце, то работает с левым. Если необходима пыльная буря, то в ход идут оба горшка.

Пока Нгамбе вещал о функциях горшков, мое внимание привлек узелок, висевший на правой руке старика. За двадцать долларов он пояснил, что это фетиш. «Фетиш» — нечто, сделанное руками человека и обладающее огромной силой. Чем ценнее вещь, из которой сделан фетиш, тем он могущественнее. Поэтому для изготовления фетишей больше всего подходят части человеческого тела, способные передать новому хозяину силу умершего. Особенно ценятся глаза белого человека, куски сердца, желчный пузырь и волосы. Чтобы добыть фетиши, колдуны часто разрывают свежие могилы. Все это старик рассказывал мне с добродушной улыбкой, но не разрешил дотронуться до узелка, сказав, что это может причинить мне вред.

Меня интересовало зомбирование, то есть оживление мертвых. Нгамбе объяснил, что попасть на обряд невозможно, так как он проходит в несколько этапов, и бокоры ревностно следят за тем, чтобы присутствовали только посвященные. Однако, извлеченная из кошелька внушительная купюра поколебала решимость старика. Колдун не задумываясь взял деньги, пояснив, что сможет рассказать мне об оживлении и, если повезет, покажет настоящего зомби. Я удивилась, ведь он белый колдун, а оживлением занимаются черные. Нгамбе уверил, что, по сути, белые и черные колдуны обладают примерно одинаковым набором знаний.

Кто тут «белый», а кто «черный» — разве под маской разберешь?

До посещения этой славной страны в моей голове выстроилась следующая схема зомбирования. Это магическое убийство с последующим воскрешением жертвы и использованием ее в качестве рабочей силы. Слово «зомби», вероятно, происходит от слова «нзамби» — «дух мертвеца». Однако настоящий мертвец, мозг которого прекратил функционировать, не может быть возвращен к жизни.

Секрет прост: оживший покойник вовсе не покойник, а человек, находящийся в глубокой коме. Обычно для зомбирования выбирают молодых и сильных людей, чтобы в дальнейшем они могли хорошо работать. Обряд проходит вдали от людей. Ученики бокора становятся в круг, бьют в барабаны и поют ритуальные песни. Постепенно ритм ускоряется, а голоса поющих становятся громче. Женщины, участвующие в обряде, танцуют внутри круга рядом с лежащим на земле избранником. Танцы и песни нужны для того, чтобы призвать духов. Бокор наносит на небольшую открытую рану жертвы порошок зомби, в течение получаса наступает паралич, а потом и кома. Якобы умершего хоронят, а на следующую ночь после обряда бокор выкапывает жертву и возвращает ее к жизни с помощью другой смеси.

Зомби начинает откликаться на новое имя, и колдун вводит его в «новую жизнь». Зомби — идеальная рабочая сила: они мало едят, могут долго работать, ничего не требуют, ничего не помнят и слепо подчиняются колдуну. Единственное, что может вывести зомбированного из подобного состояния, — это соль. Если дать ему соли, то у него проснется «домашний инстинкт», он попытается! сбежать от колдуна и спрятаться в могиле, где был похоронен.

Под конец рассказа бутылка с загадочным напитком почти опустела, а глаза Нгамбе приобрели радостный блеск. На мой вопрос, из чего делают порошок, старик ответил, что эта тайна известна только настоящим колдунам. Впрочем, еще до приезда в Бенин я прочитала книгу известного этнографа Уэйда Дэвиса, изучавшего вуду и случаи зомбирования. Ему удалось разгадать секрет порошка. Колдуны используют сильнодействующий яд, содержащий токсичные вещества растительного и животного происхождения, а также человеческие останки, как правило, хорошо растертые кости черепа недавно умершей колдуньи мамбо. Яд действует на участки головного мозга, отвечающие за речь и силу воли. Якобы воскрешенная жертва может с трудом двигаться, но не в состоянии формулировать мысли.

Дэвису удалось получить образец настоящего порошка и комплект его составных частей, где среди прочего оказались галлюценогенная жаба Борджия, жалящий морской червь полихет и рыба-собака. Ингредиенты тщательно перемешивали три дня под ритуальные песнопения, пока не образовался однородный желтый порошок. Его наносили на кожу, и через 10 — 15 минут жертва «умирала».

В данный препарат входит сильнейший яд — тетродоксин. Он содержится во многих животных, в том числе в рыбе фугу. В Японии ее считают деликатесом; готовить ее нужно особым образом, иначе можно отравиться. В небольших дозах тетродоксин действует как наркотик, вызывая ощущение эйфории. Задача повара — не полностью удалить яд из рыбы, а лишь понизить его концентрацию до безопасного уровня. Когда повар все же ошибается (а это происходит довольно часто), с отравленным происходит следующее: возникает ощущение покалывания в руках и ногах, немеет тело, наступает паралич, глаза приобретают стеклянный блеск. Человек испытывает то же, что и жертвы зомбирования. Полная иллюзия смерти может обмануть даже опытных врачей. Отравившийся понимает все, что происходит вокруг. Не все потенциальные зомби выживают — слишком силен шок для организма.

Смесь, при помощи которой «труп» возвращают к жизни, состоит из сладкого картофеля, тростникового сахара и «огурца зомби». Может сложится впечатление, что зомбифицировать человека проще некуда. Находишь «порошок» (можно заказать порцию у одного из колдунов в Нигерии, Бенине и на Гаити), посыпаешь выбранную жертву и ждешь последствий. Другое дело, что изготовленный на продажу порошок вряд ли подействует нужным образом.

Нгамбе объяснил, что препараты не являются главным оружием магического арсенала. Чтобы нанести вред врагу, колдуны в первую очередь используют «воздушный удар», то есть насылают болезни и несчастья. Второй способ — «удар по душе», когда похищается «маленький добрый ангел», так вудуисты называют источник всего личного — душу.

Мы провели у Нгамбе около четырех часов. Я вспомнила, что старик обещал показать настоящего зомби. Без особого энтузиазма колдун поднялся и велел идти за ним — деньги надо было отрабатывать. Мы подошли к хижине внушительных размеров. Зайдя внутрь, я увидела мужчину, который сидел на деревянном табурете, перед ним лежала груда инструментов, он пытался починить лопату, от которой отвалился черенок. Когда мы вошли, он медленно поднял голову и уставился на нас глазами, абсолютно ничего не выражавшими. Гид шепнул мне, что этого мужчину зомбировали несколько месяцев назад.

На нем были такие же, как у Нгамбе, холщовые штаны, на шее висели бусы из ярко-красных камней. Все мышцы лица выглядели абсолютно расслабленными. Нижняя губа отвисала сильнее, чем у обычных представителей африканской расы. Мой провожатый указал на меня, объяснил, что я хочу с ним поговорить. Мужчина посмотрел мне в лицо, и показалось, что он меня не видит. Через гида я узнала, что ему 34 года, он работает в семье местного старейшины, в его обязанности входит пасти скот и убирать за ним, следить за порядком в доме, работать в поле. На мой вопрос, где его родители, мужчина не ответил и снова перечислил свои обязанности. Интонация и жесты отсутствовали. Он будто воспроизводил заученный текст.

Я ехала в Африку в надежде встретиться с чем-то мистическим и устрашающим, а увидела то ли зомби, то ли местного дегенерата, познакомилась с любящим выпить безобидным «продавцом дождя» и так и не поняла, что такое вудуизм: реальность с фатальными жертвами или невинное поклонение языческим божествам. Для того чтобы понять это, надо, наверное, родиться в Африке, а главное, верить в колдовство. Отъехав от деревни на несколько километров, я увидела, что на абсолютно чистом небе появилось грозовое облако. Наверное, Нгамбе исполнял чей-то заказ на дождь.

Автор: Ульяна Рерих.