Любой остров — это нечто целостное, это особый мир. Чтобы понять его исключительность, необходимо сначала почувствовать ближайшие к острову берега материка. Возможно, поэтому старые дороги паломников, ведущие к почитаемым монастырям на островах (да и не только на островах), прокладывались так же не случайно, как дорожки японского сада, только в иных масштабах. Дороги создавали эффект внезапности появления святыни, и этот эффект был особенно сильным, когда желанная цель находилась на острове.

Пожалуй, ни один из российских островов так не поражает своим отличием от материка, как Валаам. Россыпи валунов и скалы на иных островах, как правило, похожи на береговые. Валаамские же скалы совсем другие. Они рассечены многометровыми трещинами. Трещины пересекаются под прямым углом, создавая иллюзию каменной кладки. Может быть, поэтому они кажутся гораздо более живыми, чем гранитные шхеры северных берегов Ладоги. Вся эта громада, вставшая из волн озера, больше похожего на море, напоминает рукотворную твердыню, возведенную по забытому, уже не понятному нам плану. Это действительно «северный Афон», «северный Иерусалим» — так называют Валаам.

В мае, когда в валаамских лесах еще встречаются снежники, а в расщелинах береговых обрывов дотаивают ледяные натеки, когда еще не набрала силу трава, земля на Валааме местами принимает удивительный голубой цвет: в нем скрыто присутствуют и синий, и сиреневый. Это покрывают землю цветы-перелески. Изредка встречаются среди них белые и розовые. Именно таков цветовой спектр лотоса — древневосточного символа вечного возрождения. Лотосы Севера цветут среди сосен на живых валаамских скалах, на развалинах часовен и у стен сохранившихся храмов, к которым сейчас снова возвращается жизнь.

Ни рождение, ни возрождение не бывает легким, тем более, если возрождается не просто монастырь (пусть древний и чтимый), но «северный Иерусалим», к тому же окруженный водами Ладоги, где волны во время шторма иногда достигают шестиметровой высоты. Как достичь гармонии интересов монастыря и пятисот местных жителей? Как организовать в условиях ограниченных связей с материком островное хозяйство — некогда отлаженное до совершенства, но в прошлом веке разрушенное войнами и прочими революционными лихолетьями? Современное строительство требует использования техники, и нельзя забывать о бесконечной хрупкости валаамской природы, о незащищенности бирюзово-фиолетовых мхов и лишайников, роскошными коврами покрывших скалы. Сорвите их — и восстановление займет века. А светлые и чистые леса Валаама? Стоит засориться дренажным канавкам, прорытым в позапрошлом веке, и начинается заболачивание, одичание леса…

Валаам целителен. Когда я попал туда впервые, я был не вполне здоров. Но слабость моя здесь тотчас исчезла, и пешая дорога через весь остров показалась необычайно легкой. Валаамом недавно заинтересовались китайские специалисты по тибетской медицине. Они считают, что расположенный почти на уровне моря Валаам поможет понять закономерности развития лекарственных растений высокогорного Тибета. Может быть, дело в том, что Валаам — гигантский магнит? Глубинные, очень древние горные породы, содержащие магнитные минералы, во всей Скандинавии только здесь выходят на поверхность.

Возможно, с магнетизмом отчасти связан и более теплый, чем на побережье, климат Валаама. Иногда бывает, что дождевые осенние тучи обложили берега Ладоги, а над островом светит солнце. А необычные небесные явления? Приведем одно свидетельство, принадлежащее перу о. Бориса — валаамского монаха, оставившего свой дневник. Речь идет отнюдь не об НЛО в их современном варианте: о. Борис был весьма далек от искушений наших дней.

«Один раз, когда я влезал на колокольню по деревянной лестнице, на повороте уже к колоколам около меня вдруг промелькнула звезда; звезда эта была очень большая, свет от нее был такой яркий, что ослеплял глаза. Это было в 1914 году, перед войной. (…) Дело было зимой, небо было чисто, звезд на небе не было ни одной. (…) Я посмотрел на небо и вижу: тихо-тихо плывет облако белое, чистое; форма облака была в виде снаряда, на конце звездочка. Звоню я и смотрю, что будет дальше. И вот этот снаряд остановился надо мной и оставил звездочку, а сам, как стрела, пролетел за наш собор. А эта звездочка то зажжется, то погаснет. Она как бы играла; мне интересно было смотреть на нее, и я, грешный, подумал: «Вот как на небе светло, светлее, чем солнце сияет, и там праведники блаженствуют. Блажен тот, кто от Господа получит это»,— и я кончил звонить. Из трапезной все пошли в церковь. Я взглянул опять на небо, но звездочки больше не было, только на том месте небо было чисто-голубое, как в мороз бывает!»

Много можно говорить о чудесах Валаама. На юге архипелага бывают слышны загадочные «бронтиды» — громоподобный голос ладожских глубин. Бронтиды особенно поражают своей чуждостью всем привычным звукам: когда слышишь их в узких и темных ущельях, под нависшими над головой глыбами камня.

На Валааме, по предварительным наблюдениям, вдруг начинают отставать часы. Может быть, это и совпадение, но невольно вспомнишь ирландские саги об островах блаженства, где время замедляло ход. Мореплаватель возвращался оттуда на родину молодым, а там, дома, уже прошли века. Конечно, здесь речь идет о минутах, но все-таки…

А еще — ладожские миражи — не те, самые простые, когда дальние острова как бы поднимаются на зеркальной полоске — а куда более загадочные. Путешественники прошлого века видели, как в тихую погоду возникают в тумане контуры гор, окутанных сиянием, сказочных замков и шпилей. Такой мираж довелось увидеть и мне близ Приозерска, на западном берегу Ладоги, на восходе солнца. Был штиль. Туман, стелившийся над озером узкой полосой, сдвинулся, уплотнился и принял вид далекого острова в центральной части Ладоги, южнее Валаама. В середине туманного острова поднялась высокая гора, и вершину ее окружал явственный розовый ореол… Не на такой ли маяк плыли некогда те, кто первыми посетили Валаам после отступления ледников?

Автор: Д. С. Личахев.