Многие годы художником Черниговского исторического музея (основанного еще В. В. Тарновским в 19-м веке) работал чех Георгий Иосифович Петраш. Долгие годы он провел в лагерях только за то, что его отец имел несчастье лично знать чехословацкого президента Э. Бенеша. А сын сидел без суда: каждые полгода приносили «бумажечку с подписью Калинина» о продлении предварительного (!) заключения. В мрачных казематах Соловецкого монастыря у Г. Петраша начался туберкулез, не оставлявший его до последнего вздоха. Там сидели защитники Покровского собора (Василия Блаженного) в Москве. Сокамерником Петраша был известный украинский ученый, археолог Николай Макаренко (по всей видимости, там и погибший). Так началось знакомство художника со Спасо-Преображенским собором в Чернигове, — не по отчетам, а в беседах с автором наиболее объемных археологических и архитектурных исследований этого древнейшего храма Киевской Руси (собор был завершен в 1036 или 1034 году; в орнаменте его фигурных кладок просматриваются параллели с зодчеством не только Византии и Крыма, но Средней Азии и даже средневековой Индии).

Каждый день, два с половиной десятилетия, почти ослепший, ушедший на пенсию старый художник ходил вокруг древних храмов, поднося к глазам часы, и упрашивал оказавшихся поблизости старушек детально рассказывать, как именно в это время храм освещен солнцем. Он что-то промерял, щелкал фотоаппаратом, настроенным очередным сердобольным прохожим; держа листки блокнота перед глазами, лихорадочно считал, радостно вскрикивая, спеша поделиться выясненным со всеми. Его помнит множество благодарных слушателей…

Все началось с интерпретации орнаментальных кладок Черниговского Спаса. Двойные «у»-образные компоненты меандрового пояса северо-западной башни собора повторяют знак созвездия Рака. Вступление солнца в этот зодиакальный дом соответствует летнему солнцестоянию. «Елочные» кладки, уходящие от двух вертикальных рядов плоских кирпичей-плинф (между 2-й и 3-й нижними нишами) передают знак созвездия Овна, — его зодиакальное начало совпадает с весенним равноденствием. Присутствует в орнаменте стен и следующий зодиакальный знак — знак Тельца (между двумя нижними — 3-й и 4-й нишами).

«Астральная» символика заставила Г. Й. Петраша присмотреться к хронометрии освещенности башни. В дни летнего солнцестояния, в 10 часов солнечный луч попадал в уголок первой ниши, и в течение получаса ее уплощенное дно полностью заливал солнечный свет. Затем освещался уголок следующей ниши,— и так каждый час. Угловое расстояние между нишами одного ряда — около 15°, что соответствует градусному исчислению Дуги, которую солнце проходит по небосклону за один час. Размещение «у»-образного меандра над верхними нишами, дно которых солнечный луч заливал постепенно, давало возможность использовать его как 5-минутную шкалу. Крестами в меандре отмечено время обедни и вечерни. Это настоящие солнечные часы средневекового Чернигова, воплощенные в кладке собора!

И еще деталь: Спасский собор имеет небольшой перекос в плане, — стены северного и западного фасада сомкнуты под острым (чуть менее 90°), а стены западного и южного — под тупым углом (несколько более 90°). Западный фасад смещен так, чтобы не закрыть тенью первую 10-часовую нишу! В случае строго прямоугольного плана это непременно бы случилось.

Столь же поразительны наблюдения Г. Й. Петраша внутри черниговских храмов. Строгая хронометрическая закономерность попадания солнечного луча на узловые архитектурные детали интерьера, сквозь строго определенный оконный проем,— все это отражено в таблицах, составленных художником (в том числе по Пятницкой церкви и Борисоглебскому собору). Складывалось впечатление, что храм в день престольного праздника «нацеливался» оконными проемами в полукружиях апсид на восходящее солнце, освещавшее храм в заутреню. Затем зодчий, по-видимому, искал те места в пространстве, сквозь которые солнечный луч высветит узловые детали интерьера в обедню и вечерню. Эти места соответствовали будущим оконным проемам в барабанах куполов и фасадах, и задача ученого состояла в том, чтобы заключить, «одеть» их в кирпичную кладку. Таким образом, солнечные лучи описывали внутри храма круг «посолонь». Этим, возможно, и объясняется переход к совершению литургии «по солнцу» в старообрядческой церкви,— ошибка, ликвидированная в русском православии патриархом Никоном. Методика строительства на какое-то время сориентировала направление хода литургии.

Все это означало, что храм «вписывался» не в «координаты» окружающего ландшафта, а в космические координаты Солнечной системы. Астрономическая привязка храма делала его скорее элементом Космоса, нежели элементом бытового мира, — в отличие от любых сколь угодно значимых гражданских зданий. Выбор места для постройки храма на поверхности планеты Земля требовал того же подхода. Здесь прилагались усилия суперсенситивов и лозоходцев — или выбиралось место, почитаемое с древности. Такое место было избрано и для Спасского собора.

ХРАМ БОГА-ВСАДНИКА

При строительстве колокольни собора в насыпи оборонного вала были найдены две серебряные головы — навершия языческих идолов. В 1702 году они были отправлены в Данциг (Гданьск), где пошли на переплавку: из них изготовили цельносеребряные царские врата для иконостаса черниговского Борисоглебского собора (заказчиком выступил гетман Украины Иван Мазепа).

Во времена крещения Руси Чернигов оказал сопротивление войскам князя Владимира. События этого круга сведены в историческую последовательность Патриаршьей (Никоновской) летописью. Города Левобережья Среднего Днепра — Чернигов и Переяславль — не были крещены в конце 980-х годов. Лишь в 992 году митрополит Леон рукоположил Чернигову епископа Неофита. В это время и произошло крещение черниговцев (по сохранившимся упоминаниям — 30 августа по старому стилю). Языческих кумиров черниговцы успели спрятать. Возможно, их закопали на древней храмовой территории, близ бывшего капища. Каких же богов изображали эти изваяния?

Треугольная планировка Черниговского детинца с тремя вратами-въездами напоминает описанный в начале XI века Титмаром Мерзебургским «треугольный и троевратный град Радогощ», расположенный где-то в бассейне реки Доленицы у Прильвицкого озера, в землях ободритов (редариев) и лютичей. В центре треугольной крепости стоял храм, посвященный Сварожичу Радогощу, который восседал в центре храма на белом коне. Германцы называли этот храм святилищем Ретры. В подобном храме-крепости, в излучине реки Раны, хранились идолы Кореницы, а местность возле храма называли «гарцем» («градом»). Подобные храмы-города в Поморье, такие, как знаменитая Аркона на острове Рюген, имели собственную священную гвардию (в Арконе, по описанию Саксона Грамматика, она насчитывала 300 всадников).

Почитание Радогоща (сына Сварога — бога небесного света) не было локальным: ему поклонялись бодричи Мекленбурга, где изваяние Радогоща носило название ободритского. Еще академик Д. И. Багалей в «Истории северской земли до половины XIV столетия» (Киев, 1882) отметил связанность северы (северян) с этим именем по топонимическим параллелям (Оргощь, Радост и др.) Очень заманчиво отождествить Сварожича Радогоща с предводителем рода «северитов» Радогощем (Ардагастом), который сражался на Дунае около 584 года, и был затем обожествлен, в том числе своими потомками — северой Днепровского Левобережья. Возможно, что и укрепленная территория, ставшая по введении христианства Черниговским детинцем, являлась храмовым градом, который был, по-видимому, посвящен Радогощу. Не исключена принадлежность одной из найденных здесь голов этому божеству. Вторая могла принадлежать Перуну, который у Нестора-летописца упомянут с серебряной главою, или «лунноликому» Хорсу.

Что можно сказать об архитектуре древнего святилища? Спасский собор, построенный на его месте, более многих других крестовокупольных построек имеет массу базиликальных признаков (не только в планометрии, но и в организации внутреннего пространства) и, видимо, был заложен как базилика. Над боковыми нефами собора располагались хоры, на перекрытиях из дубовых балок — свидетельство их вынужденного монтажа, не предусмотренного конструкцией стен храма: иначе был бы выполнен коробовый свод над нижним ярусом боковых нефов. Мне представляется, что появление хоров было обусловлено наличием специфической архитектурной детали, использование которой в интерьере могло быть результатом княжеского заказа. Речь идет о четырех беломраморных колоннах, которые вынудили зодчего, начинавшего строительство собора, спланировать его как базилику, а не крестовокупольный храм.

Беломраморные колонны Спасского собора обычно связывали с Тьмутараканью и деятельностью Мстислава. Он мог привезти оттуда готовые колонны, поскольку ионическая капитель с массивным импостом, скрепленная свинцовой зачеканкой с беломраморным столбом, выглядят очень ранними, и аналогии в зодчестве Крыма, после VIII —IX веков, вряд ли имеются. Тем более что на одной из колонн (юго-восточной) высечены греческие буквы PL, означающие число 610 (год от Р.Х.?).

По распоряжению Екатерины Великой, которая видела колонны потрескавшимися после пожара (1750), их обложили кирпичом, а в начале XIX века оформили под мрамор. При археологических исследованиях в 20-е годы прошлого века было выяснено, что древний пол собора лежит на 0,9—1,15 метра ниже современного, но на 1—1,5 метра выше древней дневной поверхности начала XI века. Древняя поверхность на месте мощения пола была снивелирована подсыпкой, взятой поблизости и состоявшей из культурного слоя, который аккумулировался в предшествовавшее строительству собора время. С этой подсыпкой связана основная масса находок вышлифованных фрагментов колонн.

Сколы белого мрамора встречены и за пределами соборных стен. Значит, мраморные колонны обкалывали из блоков и шлифовали здесь, на месте, задолго до возведения стен храма, и не исключено, что для какого-то иного сооружения. Четыре принадлежавших этому сооружению колонны могли по распоряжению князя включить в интерьер собора, что, и вынудило зодчих спланировать Черниговский Спас как базилику, с рассеченным колоннадами внутренним пространством. Завершение же храма было крестовокупольным, каноническим для православия: центральный купол (символизирующий Христа) и четыре боковых (олицетворяющие евангелистов).

Учитывая, что территория детинца была в языческие времена храмовым комплексом, можно предположить, что четыре беломраморных колонны принадлежали капищу (капищем на Руси называли навес на четырех столбах над изваяниями богов; такие навесы-кивории — надпрестольные сени — имел в виду летописец, сообщая о двух «капищах», привезенных князем Владимиром из Корсуни в Киев при крещении Руси). Закладка же Спасского собора на месте языческого капища могла состояться лишь во время крещения горожан и учреждения в городе епископии в 992 году.

Продолжение следует.

Автор: Ю. Шевченко.

P. S. Духи вещают: А вообще знаменитый черниговский детинец чем-то даже похож на некоторые храмы Петербурга, возможно, они создавались близкими по духу людьми. А чтобы ощутить этот дух было бы здорово побывать как в Чернигове, так и Петербурге, тем более, что аренда квартир в Санкт-Петербурге посуточно сейчас не такая дорогая и вполне доступна для людей среднего достатка.