Около 50 лет назад в Верхнем Египте были обнаружены тринадцать рукописных книг, зарытых в землю примерно в 400 году н.э. Ученые Объединенной Арабской Республики в сотрудничестве с ЮНЕСКО работают сейчас над подготовкой факсимильного издания этой маленькой, но поистине бесценной библиотеки. О том, кто закопал ее, нет фактически никаких сведений. Немногое известно и о том, как она была обнаружена. Однако большинство ученых придерживается ни этот счет примерно следующего мнения: Лет двадцать назад, когда библиотека только успела появиться на антикварной рынке Каира, молодой французский ученый Жан Доресс (ныне известный специалист по истории религии) попытался сначала на собственный страх и риск выяснить место находки. После же приобретения библиотеки египетским правительством, когда она поступила в Коптский музей в Каире, Ж. Дорессу эта задача была поручена уже официально, от имени музея.

Он снарядил небольшую экспедицию в пустыню и после всевозможных приключений (пришлось даже побывать в больнице из-за укуса бешеной собаки) достиг предполагаемого места находки: некрополя римской эпохи, расположенного неподалеку от современного городка Наг-Хаммади, рядом с маленькой деревушкой Хамра-Дом (две трети пути вверх по Нилу от Каира к Луксору).

Кладбище располагалось на узком «языке» пустыни шириной не более ста метров, ограниченном с одной стороны зеленью у берегов Нила, а с другой — отвесной скалой. У подножия скалы каменная осыпь образовывала неровный склон, над которым возвышалась почти вертикальная стена десятиметровой высоты.

В этом месте в скале были высечены пещеры, вероятно, в эпоху VI династии. Некоторые из них остались незаконченными, другие использовались для погребения, а в одной были даже обнаружены барельеф и роспись, типичные для гробниц фараонов. Все пещеры, однако, еще в глубокой древности подверглись ограблению, и к началу IV века н. е. были пусты. Царившая в них прохлада делала их идеальным жилищем для отшельников.

О том, что пещеры действительно служили монашескими кельями, свидетельствует грубая красная роспись на стенах. В некоторых пещерах найдены большие кресты. На стене одной из них оказался длинный текст — начальные строки библейских псалмов, помеченные номерами, очевидно для того, чтобы не путать их во время молитвенных обрядов. В другой найдена надпись с восхвалением Зевса-Сераписа, свидетельствующая о том, что живший здесь некогда святой отшельник был не христианином (или по крайней мере не только христианином).

Из пещер открывался вид на кладбище внизу, в песках, где каждому из отшельников предстояло покоиться после смерти. Иногда, при погребении особо высокочтимых лиц, в могилу клали книгу, ибо в древности обычай хоронить вместе с покойным что-либо из принадлежавшие ему вещей был распространен больше, чем теперь. Можно также предположить, по аналогии со свитками Мертвого моря, что книги зарывали с целью сохранения — это происходило тогда, когда монахи подвергались гонениям, и самое их существование оказывалось под угрозой.

Такие гонения происходили, вероятно, в конце IV века. К этому времени Римская империя стала уже официально христианской, то есть ортодоксально христианской. Епископы предавали осуждению еретические взгляды, проповедовавшиеся в отдельных церквах и монастырях, а для провинциальных наместников «обличительные кампании» открывали широкое поле деятельности.

Случилось так, что небольшая излучина Нила, благодаря которой площадь пахотной земли в округе Наг-Хаммади больше, чем в других округах, явилась в середине IV века местом, где зародилось движение за создание христианских монастырей. Молодой монах Пахомий первый объединил отшельников-монахов в общину или монастырь.

Возможно, что со временем эти монастыри, расположенные в плодородных населенных местностях, стали казаться слишком удобными, слишком «мирскими» по сравнению с более суровой, уединенной жизнью святых отшельников минувших лет.

В пользу этого предположения говорит и то, что городское духовенство в те годы усиливает контроль над монахами и даже клеймит как еретиков наиболее спиритуалистически настроенных среди них, а книги из Наг-Хаммади отражают более спиритуалистические, более «потусторонние» религиозные воззрения, чем те, которые были типичны для ортодоксального христианства.

При таких обстоятельствах было вполне естественно, что монахи-еретики предпочли удалиться вновь (добровольно или вынужденно) в пустыню и обосновались вдали от мирских благ. Они вполне могли унести с собой свои еретические книги – источник их вдохновения.

Конечно, такие предположения о причинах сокрытия книг довольно условны, но они кажутся более вероятными, чем другие гипотезы, например, гипотезой о том, что библиотека была собрана не группой еретиков, а каким-то одним правоверным борцом против ересей, который занялся этим делом якобы потому, что искал материал для полемических выступлений и в то же время стремился изъять из обращения опасную литературу. Но ведь самым распространенным способом избавиться от запрещенных книг было тогда предание их огню; в то же время мы знаем, что в древности люди, желая сохранить что-то, обычно зарывали интересовавшие их вещи, поместив их в керамический сосуд.

Почему же так трудно выяснить, кто зарыл эти книги? Одна из причин следующая: люди, которые пользовались книгами и наконец, закопали их в землю, были совсем не те, которые их написали. Над перепиской сохранившихся до нас тринадцати книг трудилось, по-видимому, от пяти до десяти переписчиков. Редко в переписке одной книги участвовало более одного человека. Поэтому нет оснований считать, что все тринадцать книг были переписаны какой-то одной группой лиц.

Скорее можно предположить, что библиотека не была с самого начала задумана как единая серия, что она составилась из отдельных томов или меньших собраний. Прежде всего, мы обнаруживаем в текстах по крайней мере два различных диалекта; это наводит на мысль, что некоторые книги происходят не из той местности, откуда остальные. Происхождение этих книг из различных мест подтверждается и тем обстоятельством, что списки одного и того же документа повторяются в разных томах. В Библии, например, каждое произведение представлено только в одном списке. Ни в одной книге из собрания Наг-Хаммади один и тот же документ не фигурирует более одного раза, что свидетельствует о таком же стремлении избегать дубликатов. В одной пометке, адресованной переписчику, выражается даже опасение, как бы он не переписал чего-нибудь лишнего, чтобы не получилось повторения.

Более того, во всех случаях дублирования текст представлен в совершенно различных редакциях; отсюда ясно, что переписчики не только не списывали друг у друга, но и не было случая, чтобы два переписчика списывали с какого-то одного не сохранившегося экземпляра. Они работали независимо. Очевидно ряд книг был передан разными лицами какому-то одному лицу или группе лиц, и только тогда из них составилась библиотека. Каждый отдельный том представляет собой сборник произведений, которые не только принадлежат разным авторам, но различаются также по времени и месту их создания.

Книги, составляющие библиотеку Наг-Хаммади, написаны на коптском языке, но все они, по-видимому, были переведены с греческого (коптский язык сложился на основе древнеегипетского, в эпоху раннего христианства его письменность основывалась на греческом алфавите).

Переводчики были, по-видимому, еще меньше связаны друг с другом, чем переписчики. Ибо если каждая отдельная книга обычно переписана одним человеком, то переводы входящих в нее различных произведений, судя по всему, выполнены разными лицами. Таким образом, тринадцать книг, переписанных несколькими переписчиками, в большинстве случаев работавшими порознь, содержат в себе более пятидесяти произведений, в переводе которых участвовало значительно большее число лиц.

Попробуем отступить еще на один шаг — к греческим оригиналам. Если отбросить дубликаты, перед нами — почти пятьдесят самостоятельных произведений. Среди них, безусловно, можно выделить группы произведений, отражающие отдельные распространенные в тот период религиозно-философские учения, и даже попытаться отождествить их с теми или иными еретическими сектами (как, например, валентиниане или сифиане), известными по другим источникам.

Однако сведения, черпаемые из этих других источников, настолько скудны, что использовать их для разрешения загадок, связанных с нашей библиотекой, — все равно что пытаться прояснить свет тьмой. Скорее может произойти обратное — библиотека Наг-Хаммади поможет нам понять отдельные вырванные из контекста цитаты, намеренные карикатурно-клеветнические искажения и туманные намеки, которые там находим в полемических произведениях приверженцев ортодоксальной церкви.

Именно в этом и заключается двойная историческая ценность библиотеки Наг-Хаммади. Конечно, она колоссально пополнила количество имеющихся в нашем распоряжении письменных источников — более чем на тысячу страниц древнего рукописного текста — и, несомненно, значительно расширит наши сведения о еретических религиозных движениях эпохи раннего христианства. Однако эти новые сведения должны также пролить новый свет и на ортодоксальное христианство, с которым многие из этих сект вели полемику.

Например, авторы документов Наг-Хаммади не только приводят в подтверждение своих взглядов соответствующие цитаты из Нового Завета и ссылаются в своих доводах на Христа и апостолов; в некоторых случаях они, по существу, поддерживают — пусть даже в гиперболизированной или искаженной форме — некоторые примитивные христианские традиции, постепенно исчезнувшие из ортодоксального вероучения, быть может, именно потому, что они в конце концов вылились в ереси.

Таким образом, то, что на первый взгляд, по крайней мере, неискушенного человека, производило впечатление каких-то пыльных старых рукописей, неизвестно когда созданных и неизвестно где найденных, написанных к тому же на языке, о котором почти никто не слыхал, на самом деле оказалось целой библиотекой, включающей около пятидесяти произведений. Эти произведения составляют неотъемлемую часть литературы на древнегреческом языке — основного источника нашего классического наследия: написанные в различных частях древнего мира, от Египта до Сирии, они охватывают период, который, с одной стороны, восходит ко времени написания Нового Завета, а с другой продолжает историю еретических сект примерно с того момента, когда она обрывается в свитках Мертвого моря!

Действительно, если наиболее поздний из свитков датируется примерно 70 годом н. э.. когда община ессеев была уничтожена во время иудейского восстания, то древнейший из датированных текстов Наг-Хаммади — «Откровение Адама» — относится к I веку до н. э. или к I веку н. э. И если свитки Мертвого моря являются документом, освещающим историю одной из впоследствии искорененных иудаистских сект, то библиотека Наг-Хаммади служит источником исторической документации как христианского, так и иудаистского сектантства.

Переход от пергаментов Мертвого моря к рукописям Наг-Хаммади характеризуется также переходом от «свитка» — длинного, скатанного в трубку листа — к состоящей из страниц книге — такой, какими мы пользуемся по сей день.

Уже сейчас вполне очевидно, что библиотека Наг-Хаммади значительно шире по содержанию, чем можно было предполагать. Ее обычно называют «гностической» — по имени спиритуалистических вероучений, весьма распространенных в древнем мире во времена раннего христианства.

Продолжение следует.

Автор: Джеймс Робинсон.