Во все периоды истории Ирана всегда существовала глубокая связь между искусством и господствовавшей в данный период религией. Поэтому в иранской культуре иногда трудно отделить искусство религиозное от искусства народного, частью которого оно является. Тем не менее, термин «религиозное искусство» закономерен применительно к проявлениям народного искусства, тесно связанным с религиозными обрядами, с религиозными темами и главным образом с религиозной символикой.

Религиозное искусство — это мост между миром материальным и духовным, поэтому оно неотделимо от данной конкретной религии. Правомерно рассуждать о религиозном индусском, буддийском или мусульманском искусстве, но нельзя говорить, например, о религиозном искусстве Индии, если понимать слово Индия как название государства и народа.

Конечно, одна религия может заимствовать у другой художественные формы и символы, но в этом случае меняется их первоначальное содержание. Ислам и византийское христианство переняли сасанидскую технику построения куполов, но их увенчанные куполами сооружения представляют совершенно различные художественные стили. Исламское искусство многое восприняло от искусства доисламского Ирана и Центральной Азии. Но заимствованные им мотивы сначала трансформировались в духе ислама и лишь после этого становились элементами тех или иных художественных структур.

Значительные памятники искусства доисламского периода в Иране являются по своему характеру либо религиозными, либо царственными; но, поскольку власть древних царей была не только светской, но и духовной, «царственное искусство» было также тесно связано с зороастрийским мировоззрением.

Американский специалист по иранскому искусству А. У. Поп высказал предположение, что дворец в Персеполе был построен не только в качестве резиденции правителя, но и предназначался для религиозных церемоний. И действительно, архитектурные формы дворца и планировка садов (образующих фигуру мандала, графический символ вселенной) смыкаются вокруг некоего внутреннего центра и как бы служат «напоминанием» о рае. Вообще само слово «парадиз», так же, как и арабское слово «фирдаус», происходит от выражения «паири-даеза», которое идет от Авесты и означает «сад».

Среди зороастрийских форм религиозного искусства в доисламском Иране можно назвать архитектуру «башен огня», музыку и стихи, которыми сопровождались религиозные обряды, а также ритуальные одежды, многочисленные изображения которых дошли до нас.

Геральдические символы, обнаруженные в самых разнообразных видах и формах и схожие по характеру с соответствующими обозначениями в других восточных цивилизациях и средневековой Европе, также бесспорно глубоко национальны и связаны с обрядом коронования и с «малыми таинствами».

Зороастризм, так же как и сменивший его ислам, не знал идолов, столь многочисленных в других индоевропейских религиях или в политеизме Древней Греции. Поэтому в Иране времен зороастризма не было скульптуры как религиозного искусства; чтобы найти священные изображения в форме статуй, мы должны обратиться к дозороастрийским религиям Ирана.

Даже культ Митры, развивавшийся на основе зороастризма и оставивший много памятников в виде статуй за пределами Ирана, в самом Иране не представлен ни одним таким памятником. Изображение Ахурамазды, символизируемое двумя крыльями, наиболее близко в зороастризме к скульптурному изображению. Но даже эти изображения высечены на каменных глыбах или на скалах; статуй, как таковых, здесь нет. А изображения зороастрийских ангелов, которые соответствуют богам и полубогам других индоевропейских религий, гораздо больше напоминают христианские иконы Иисуса и девы Марии, чем статуи божеств в античных религиях.

В период ислама связь между искусством и религией еще более окрепла. Ремесленные цехи, рано возникшие в городах исламской цивилизации, были тесно связаны с суфийскими орденами (суфизм — мистико-аскетическое направление в исламе, возникшее в VIII веке н. э., на нашем сайте уже были статьи о нем). Эта связь кое-где сохранилась до наших дней, и цеховых старшин посвящают в тайны суфизма, знакомя с догмами, на которые опирается символика исламского религиозного искусства.

До того как индустриализация заточила искусство в галереи и в музеи, не существовало такого надуманного понятия, как «изящные искусства». Хозяйственная утварь древних цивилизаций, которую сегодня мы храним в музеях в качестве экспонатов, наглядно демонстрирует органическую связь между искусством и жизнью.

В Иранской культуре сами слова, выражающие понятие искусства — фанн, хунар, сан’ат, — показывают его универсальность и тесную связь с разными сторонами жизни. Иранец скажет, что у каждой вещи есть свой фанн, то есть свой, особый способ изготовления; что каждое действие требует хунар, то есть сноровки или особого умения. Слово сан’ат, которое в современном языке означает также «технология», относится к тем ремеслам, которые отождествляются с пластическими искусствами.

Неправильно противопоставлять искусство и ремесла: это одно и то же. Изготовление красивого блюда или красивого кувшина — такое же искусство, как и создание миниатюры. Это единство особенно наглядно обнаруживается в Иране, так как иранцы — один из наиболее творческих и артистичных народов, и их тонкий художественный вкус проявляется во всех аспектах иранской национальной жизни, начиная с архитектуры и искусства разводить сады и кончая кухней, даже пристрастием к наргиле.

Продолжение следует.

Автор: Сейид Хосе Наср.