Человечество переживает небывалый духовный кризис. Словно сбывается древнее пророчество об адском огне, уничтожающем плоды человеческого гения. Только пылает он не в глубине земных недр, а в душе самого человека. Более сто лет назад Ницше возвестил об «убийстве Бога человеком», а по сути дела — о приходе новой, невыносимо пошлой жизни — без глубины и возвышенности, отравленной яростью богоборчества и тоской богооставленности… «Смерть Бога» в западной цивилизации с неизбежностью откликнулась «смертью семьи» («Смерть семьи» — название популярной на Западе книги о проблемах современной семьи, принадлежащей перу американского социолога Д. Купера).

Вся современная массовая культура с ее тоталитарными идеологиями, развязным искусством, навязчивой публичностью, глубоко враждебна духовным основам семейного бытия. Когда то, что принадлежало таинству брака, становится самым ходовым зрелищем, семья умирает. Но, как замечено, «где опасность, там спасение». Полная обнаженность, лишенная всякой глубины и тайны, не способна поддерживать самое себя. В ней нет смысла, она безнадежно скучна. Переживаемый нами «конец света» означает, по сути дела, что мы достигли пределов публичности. За этим последует полная переоценка ценностей. Посмотрим вокруг: крикливые лозунги новейших идеологий, еще вчера завораживавшие миллионы, стремительно теряют власть над умами.

На глазах вырождаются зрелищные виды искусства, превращаясь в ремесленные поделки видеобизнеса или снобистски-безжизненные трюки элитарного кинематографа. Если нынешней цивилизации суждено преодолеть свою собственную кончину, она станет качественно новой, внезрелищной. Нет, люди не откажутся вовсе от познания и коммуникации с помощью внешних образов. Они просто стряхнут с себя сладостный плен иллюзий. И это будет эра Семьи человечества, семейственности человеческого духа.

Нет нужды доказывать, что семья, «семейственное» жизнепонимание — это единственная альтернатива обесчеловечиванию человека в толпе, где все живут порознь, во вражде с миром. И это сегодня заставляет нас радеть о возрождении семьи и дома как сокровенной почвы нравственной жизни, как необходимого пространства для доверительно-интимного общения между людьми, которое только и делает возможным исполнение великой заповеди «возлюби ближнего своего».

Почему заповедано любить именно ближнего? Не потому ли, что любить «дальнего», постороннего, чужого — в сущности, невозможно и только в отношениях с ближними, причем навсегда ближними, мы воистину познаем духовные возможности нашего бытия и постигаем самую человечную науку — науку быть вместе с другими.

Грядущее пришествие «эры Семьи» будет, конечно возрождением исконных, древнейших начал человеческого бытия, ведь семья по определению связывает нас с прошлым, с традицией, с родовой силой жизни, хранит опыт интимного и гармоничного единения людей, на котором только и может держаться любое общество.

Непреходящую важность веры в духовные начала семейного уклада демонстрируют страны Востока — их древняя история, их феноменальные сегодняшние успехи. Первый мудрец Китая Конфуций, основоположник самой жизненной в мире культурной традиции, вдохновлялся изречением: «Весь поднебесный мир — одна семья» и видел в семье самый естественный способ самореализации личности и даже залог человеческого бессмертия. Знаменательно, что мудрый на Востоке — это не философ, не знаток или умелец, а именно учитель жизни, который передает ученикам не идеи и понятия, а сам «аромат» своего живого присутствия. (Также мудрец на энергетическом уровне имеет очень сильную прану, космическую энергию узнать о которой больше можно на сайте http://yogamix.info/prana/)

Мудрость в восточном понимании — это вечная преемственность жизни, до последней мелочи, осознанной и сознательно прожитой. Человек же воистину открывает себя, входит в поток вечнопреемственности живой жизни, когда он осознает свое со-присутствие, свою со-бытийность с другими людьми.

Тайна человеческого величия — в нашей со-общительности с другими людьми. И эта тайна человечности в человеке может открыться нам в каждый миг нашей жизни. В сущности, она только и открывается нам в одно мгновение — неповторимое и непреходящее.

Конфуций — этот величайший из учителей Китая — совсем не похож на проповедника, трибуна или пророка. Он считал семью, рутину семейного быта началом всех добродетелей и часто говорил, что управление государством можно доверить только тому, кто умеет управлять собственным домом. Главный завет Конфуция ошеломляюще прост: «Не пренебрегай повседневными делами». Но каждый знает, как неимоверно трудно исполнять его. Жизнь китайского мудреца предстает как мозаика, на первый взгляд, незначительных, случайных, а то и просто самых прозаических частностей. Но воздействие ее огромно, ибо она учит понимать, что в жизни нет ничего незначительного, и каждое мгновение в ней может оказаться вратами в вечность. Эта мудрость живет в старинном китайском Изречении: «Добродетель, озаряющая целый мир, взращивается в темном углу родного дома».

Записи всех этих житейских «случаев» и «эпизодов», из которых на самом деле и складывается предание о жизни восточного Учителя, свидетельствуют о необычайно обостренном внимании к человеческой жизни. Глубочайшая мудрость, в конце концов, неотделима от безупречного воспитания, от умения сказать то, что нужно, и притом в нужный момент. «Говорить с человеком, который недостоин разговора,— значит терять слова, — наставлял учеников Конфуций. — А не поговорить с человеком, который разговора достоин, значит потерять человека. Мудрый не теряет ни слов, ни людей».

Непростое это искусство — сделать так, чтобы в слове сошлись сердца людей, чтобы в нем уравнялись несравнимые жизни. И нет ничего сложнее, чем принять родных тебе людей как свою неизбежную судьбу, принять семью как школу нравственности. Куда проще иметь дело со «всем человечеством», или абстрактным «космосом». Конфуций говорил: «Труднее всего строить отношения со своими домашними: если приблизить их к себе, они возгордятся, а если отдалить от себя — озлобятся». А много веков спустя китайский литератор Хун Цзычэн заметил, что «жить душа в душу со своими родными — в тысячу раз важнее даже подвига святости». Видно, мудрость — это и в самом деле почти непостижимое слияние духовной глубины и светской воспитанности, душевного покоя и чувственной жизни.

Каковы плоды «тихих наставлений» Конфуция? Если угодно, они налицо. Сегодня в Китае живут прямые потомки древнего учителя в семьдесят восьмом колене. Сохранился дом мудреца, его могила. Есть ли еще подобное на Земле? И все это при полном отсутствии в хранителях конфуцианской традиции аристократического чванства. Но главный памятник Конфуцию — это вошедшее в плоть и кровь китайцев представление, что все самое ценное в человеческой жизни заключено в долговечном, неизбывном, непреходящем. А что может быть долговечнее, чем быстротекучий поток будней, повседневные, неизбежные заботы семейного быта?

Нет, мы не станем идеализировать традиционную семью в реальной истории. И на Востоке семейный уклад не был свободен от патриархального деспотизма, угнетенности женщин, ханжества и лицемерия. И все же не эти пороки старинного семейного быта определяли сущность семейственного миросозерцания на Востоке. Как не определяет его, к слову сказать, распространившаяся в современной Японии тщательная имитация традиционного ритуала, отнюдь не такая точная и искренняя, как может показаться на первый взгляд. Дело не во внешних формах духовного измерения семьи. Главное, культуры Востока учат понимать, что эффективна не столько «техника орудий», на которую сделала ставку западная цивилизация, а «техника сердца», пестующая доверительно-безмолвную сообщительность человеческих душ, учащая людей без принуждения жить в мире с близкими.

Сегодня, когда благодаря невероятному техническому прогрессу все люди на Земле стали жить почти рядом, стали «близкими», внутренняя, духовная «техника» приобретает первостепенное значение. И вот уже экономические успехи Японии, Кореи, Тайваня и других стран Дальнего Востока побуждают иных людей говорить о том, что мир вступает в эпоху «капитализма по Конфуцию».

История человечества иногда кажется мне необычайно растянутой во времени притчей о блудном сыне. Пройдя сквозь все соблазны идеологий и миражи технического могущества, люди, в конце концов, вернутся в свой родной дом. Они найдут себя в интимном пространстве семьи, где обитает, должна обитать, их душа. И будет одна Семья человеческого духа.

Автор: В. Малявин.