Две луны, и ночи чернота.
Я такого чуда не видал:
Справа —
под покровом красота,
Слева —
красота без покрывал.

Так описал свой любовный треугольник современный пакистанский поэт. Две его вершины — две женщины: одна — сдержанная и недоступная, другая — откровенная в своих любовных притязаниях. Иносказание это традиционно для индийской мусульманской культуры: красота под покровом всегда была символом истинной, а значит, скрытой красоты. Она же была и привилегией порядочной женщины, которой подобало соблюдать обычай затворничества — парду. Красота без покрывал — открытая каждому взору — это красота внешняя, а значит, обманчивая.

Между этими двумя полюсами — красотой «потаенной» и красотой «обнаженной» — пролегала судьба индийской мусульманки. Между затворницей, которая сидит за пардой — завесой, отделяющей ее от мира. И гетерой — таваиф, чьи прелести открыты многочисленным поклонникам. Теоретически это были, конечно, два полюса, обычай запрещал какие бы то ни было контакты между ними. Однако в жизни было иначе: волею судеб девушка из порядочного дома могла стать куртизанкой, а волею мужчины таваиф входила в честную семью на правах одной из жен и оказывалась за пардой.

Затворничество женщин никак нельзя считать изобретением ислама. Ограничения в контактах с окружающим миром предписывались замужней женщине (не старой) почти во всех традиционных обществах Древности и Средневековья. И на «деспотическом» Востоке, и в «демократической» Греции она не покидала женских покоев, будь то греческий гинекей или иранская занана. Она не имела права участвовать в мужских беседах, сидеть за одним столом с отцом или мужем, и если обслуживала их за едой, то лишь стоя. Только на значительном отдалении от мужчин, только в «чистом состоянии», закутанная в покрывало, которое апостол другой религии — Павел назвал «знаком власти над нею», она могла присутствовать среди мужчин разве что на богослужении. Ее клятва — перед алтарем или в суде — имела силу лишь тогда, когда ее подтверждал муж или другой родственник-мужчина.

В Греции символом семейной женщины была черепаха, никогда не расстающаяся со своим панцирем-домом. Надо ли говорить, что символ этот на много веков старше ислама и затворничества — парды.

Как раз первая мусульманская община предоставляла женщине некоторую свободу. Известно, что в Медине, в ранние годы ислама, женщины участвовали в молитве вместе с мужчинами. Вскоре, однако, Мухаммед, как это и зафиксировано в Сунне, решил, что женщине лучше молиться дома, нежели в мечети, и лучше всего на женской половине дома.

В Коране не найдете прямых требований затворничества женщин, там есть лишь указания о скромности женского поведения и внешнего ее вида. «О Пророк, скажи своим женам, дочерям и женщинам верующих, пусть они сближают на себе свои покрывала. Это лучше, чем их узнают; и не испытают они оскорбления» (33; 59). А также: «И скажи (женщинам) верующим: пусть они потупляют свои взоры, и охраняют свои члены, и пусть не показывают своих украшений… пусть набрасывают свои покрывала на разрезы на груди…» (24; 31). Пророк вовсе не требует держать женщину взаперти. Даже в своих призывах блюсти ее скромность он не так суров и категоричен, как автор 1 Послания к Коринфянам, когда он говорит: «И всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытой головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая (этому наказанию подвергали распутницу) — Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается».

Первыми затворницами ислама оказались собственные жены пророка, чье высокое положение в общине обязывало их к «особому» образу жизни. Облик своих избранниц Мухаммед, видимо, скрывал за вполне реальной завесой. «Не входите в дома пророка, если только не будет разрешена вам еда, не дожидаясь ее времени. Но когда вас позовут, то входите, а когда покушаете, то расходитесь, не вступая дружески в беседу… А когда просите их (жен пророка) о какой-нибудь утвари, то просите их через завесу» (33; 53). С тех самых пор парда соблюдалась тем строже, чем выше было общественное положение женщины.

Слово «парда» имеет много значений, и среди них «покров» и «тайна» оказываются синонимами. Парда — и завеса, скрывающая некую тайну, и сама эта тайна. В Коране говорится: «И порядочные женщины — благоговейны, сохраняют тайное в том, что хранит Аллах» (4; 38). О какой же тайне речь?

Истинная ценность человека, вещи, явления — качество отнюдь не внешнее, постижение его требует духовных усилий — это положение свойственно многим духовным учениям Средневековья. Развившийся и возникший в рамках ислама суфизм выработал универсальную концепцию сокрытия и явления Лика (явленное, видимое — захир и скрытое, тайное — батин). Эта дихотомия сопровождает всю духовную жизнь суфия. Парда, завеса, становится одним из главных символов в этой концепции. Она скрывает Тайное, она — то феноменальное препятствие, которое должно преодолеть на этапах достижения достоверного Знания. Увидеть то, что за завесой, может только духовный глаз, заключенный в сердце.

Подобно тому, как Завеса Тайного защищает от непосвященного истинную ценность сущего, домашняя завеса — все та же парда — охраняет высшую ценность семьи — женщину. Так женщина становится в какой-то мере уравненной с трансцендентной Истиной. Она запретна (харам) для «чужих» и открывается «своим». Попытки нарушить запрет опасны и влекут за собой тяжкие последствия. Не только на бытовом уровне.

Парда оказалась тем «крепким орешком», которого не коснулись никакие индийские влияния, повсеместно проявляющиеся не только в бытовой, но даже и в ритуальной практике индийских мусульман. Напротив, парда — как знак элитарности, как обычай, не присущий большинству, была с энтузиазмом воспринята всеми кланами немусульманской индийской аристократии, в частности, придворной.

А у знатных индусок раджпутских княжеств, например, несвобода значительно превосходила по строгости те ограничения, которые полагались мусульманкам: раджпутская аристократка не покидала дом даже в закрытом паланкине. Сельское население и низшие городские слои, разумеется, не могли себе позволить роскошь парды. На индийской почве парда становилась не столько религиозным и нравственным регулятором, сколько постепенно знаком определенного социального статуса.

Продолжение следует.

Автор: Анна Суворова.