Рай на земле — золотая мечта человечества! Трудно найти народ или племя, которые в своих легендах и верованиях так или иначе не выразили бы эту мечту. Рассказывает о рае и Библия. Каким он представляется в ней? Кто его населяет? И каково в нем место человека?

Вторая глава книги Бытия повествует: «И насадил Господь Бог рай в Едеме… и взял Господь Бог человека (которого создал) и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2, 8,15). Итак, первая заповедь, обращенная к человеку, — хранить и возделывать сад. Как уместно вспомнить об этой заповеди сейчас, когда человек из бережного садовника превратился в безрассудного эксплуататора природы!

В раю с Богом, как повествует предание, жил первый человек, Адам (это слово и означает «человек»). Бог же в христианской традиции предстает здесь в образе Иисуса Христа. Существует много иконографических изображений рая, на которых Адам беседует именно с ним. Конечно, Христос подразумевался здесь «по божеству» — как вечно существовавший «небесный человек» (1 Кор. 15, 17); до рождения его как «тварного человека» было еще очень далеко, О чем же они беседовали? Например, какие имена дать животным. По древним представлениям, имя неразрывно связано с сущностью предмета, дать имя — значит, определить или даже изменить эту сущность.

Человек должен был исправить ошибки природы, не всегда правильно исполнявшей повеление Бога: «Да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их» (Быт. 1, 24). Так, человеку предстояло научить хищников питаться растениями, как было велено Творцом: «всем зверям земным… дал Я всю зелень равную в пищу» (Быт. 1, 30). Человеку же в пищу были даны злаки и фрукты. Вот какую древнюю традицию возрождают нынешние вегетарианцы и сыроеды!

Но, увы, рай на земле был утрачен. Через все библейские пророчества проходит воспоминание о потерянном рае и надежда на его восстановление. В этом грядущем раю воцарятся счастье и справедливость, мирными и кроткими станут не только люди, но и звери: «волк и ягненок будут пастись вместе, и лев, как вол, будет есть солому» (Ис. 65, 25). Осуществится это обетование, когда придет Спаситель (по-еврейски Машиах — Мессия). Его ожидают и христиане, и иудеи. Но христиане, считая спасителем Христа, ждут вторичного его прихода, иудеи же ожидают иного Мессию. Как бы то ни было, Ветхий завет со всеми мессианскими пророчествами целиком вошел в христианский канон Священного Писания, а в Новом Завете эти пророчества прозвучали с особой силой в Откровении (по-гречески Апокалипсис) Иоанна Богослова.

Главное в этой загадочной книге — пророчество о грядущем воцарении Христа на земле (Откр. 20). Когда в III веке складывался канон Нового Завета, вокруг этой книги кипели яростные споры. Например, такой авторитетный богослов, как Ориген, утверждал, что текст — поддельный и представляет собой пережиток иудаизма. Но происхождение текста Апокалипсиса убедительно прослеживалось до самого Иоанна Богослова. Как сообщают достоверные источники, Иоанн Богослов, прожив до глубокой старости в малоазийском городе Эфесе, оставил после себя множество учеников. Наиболее известны из них Иустин Философ, Поликарп Смирнский, Папий Иерапольский. Ученик Поликарпа Ириней Лионский, считающийся по времени первым из «великих отцов Церкви», дожил до начала III века. В своих трудах Ириней ссылается на слова своего учителя, переданные им непосредственно от Иоанна Богослова.

Во времена Иринея Церковь начинало захлестывать учение гностиков, пришедших с Востока. Они отрицали религиозную ценность всего материального, в первую очередь человеческого тела и самой земли. В полемике с ними Ириней Лионский выдвигал в качестве одного из главных аргументов учение богословской школы апостола Иоанна о грядущем мессианском царстве на земле. Продолжительность его Апокалипсис определяет в «тысячу лет» (Откр. 20,4). Отсюда возникло у историков название этого учения — хилиазм (по-гречески), или милленаризм (по латыни) — от слова «тысяча».

Учение о мессианском царстве развивали такие авторитетные отцы Церкви ІІІ века, как Ипполит Римский и Мефодий Патарский. Интересно, что самые распространенные на Руси апокрифы оказались связанными с этими двумя именами. Однако, начиная с IV века, когда утвердилось христианское государство, учение о грядущем земном царстве Христа было постепенно забыто. Авторитет древних отцов был слишком велик, чтобы его учение могло быть запрещено Вселенскими Соборами,— оно было осуждено лишь в условной форме, по поводу учения Аполлинария Лаодкийского о том, что «Сын меньше Отца».

Царство Сына временное, говорил Аполлинарий, всего тысячу лет, а Царство Отца— вечное. В связи с этим в крещальный символ веры, принятый в Церкви, были включены слова о Христе: «царствию же Его не будет конца». Многие церковные писатели впоследствии повторяли исторически неверное утверждение, будто учение о тысячелетнем царстве было запрещено Вселенским Собором. Тем не менее, в средние века из церковного богословия это учение действительно полностью выпало.

Восторжествовала точка зрения святого Августина, согласно которой никакого мессианского царства в том смысле, как его понимали древние отцы, на Земле не будет, и ожидать его — грех. Возможно, в этом сказалось юношеское увлечение Августина манихейством, вслед за гностиками отрицавшим ценность всего земного. Но поскольку текст Апокалипсиса Иоанна был уже принят в состав Священного Писания, Августину пришлось истолковать пророчество символически: мессианское царство на земле началось с самого основания Церкви Христом. Тем самым надежда на грядущий земной рай была у верующих отнята. Христово Царство в сознании западных христиан стало постепенно отождествляться с самой Церковью, у восточных же складывалось представление, что оно осуществляется в «симфонии», то есть тесном союзе Церкви с Империей.

Сохранение чаяния грядущего рая, видимо, казалось небезопасным для стабильности церковного и государственного порядка, так как могло порождать (и впоследствии породило!) социальные движения за улучшение земной жизни. И все же в христианской среде эта надежда никогда не угасла…

В средневековой Европе вера в земной рай связывалась с весьма распространенным преданием о том, что Иоанн Богослов не умер, но тайно живет где-то на земле. Он должен дождаться времени, когда, согласно его пророчеству, ненадолго воцарится антихрист — «зверь, выходящий из бездны». Иоанн обличит его и даст верующим истинное толкование своей книги Откровения.

Главным основанием этого предания служило пророчество самого Иисуса о судьбе своего любимого ученика. Предвещая апостолу Петру мученическую смерть, Иисус отвечает на его вопрос об Иоанне: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? ты иди за Мною» (Ин. 21, 22). То, что речь шла о жизни и смерти Иоанна, подтверждали последующие слова Евангелия: «И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему, что не умрет», — свидетельствует евангелист и далее дословно повторяет пророчество. Отсюда и возникло предание о том, что Иоанн претерпит мученическую смерть только от самого антихриста, до тех пор останется жив. Это предание нашло отражение во многих церковных и апокрифических книгах разных эпох.

Так, древнее житие Иоанна Богослова рассказывает о его «самопогребении»: он велел ученикам сделать для него могильный склеп и сам вошел в него. Когда ученики пришли на третий день, могила была пуста. В церковной службе апостолу Иоанну это предание выражено в словах: «Ублажим Иоанна приснопамятного, от земли восстающего и земли неотступающего, но жива суща и ждущего страшного владычнего второго пришествия». В богослужебном «Слове на неделю мясопустную», авторство которого приписывается Ипполиту Римскому, говорится: «Перваго же Его (т. е. Христова) пришествия Иоанна Крестителя имеяше Предтечу, второго же Его, в нем же хощет приити со славою, Еноха и Илию и Иоанна Богослова явити хощет… и зверь, восходяй от бездны, сотворит с ними брань и победит и убиет их».

Сохранение жизни Иоанна здесь ставится в параллель с ветхозаветным преданием о Енохе и Илье, взятыми живыми на небо. Версию эту поддерживает, например, знаменитый византийский патриарх Фотий: «А что девственник Иоанн остался в живых, на это как об Енохе и Илии, так и о нем есть предание. И сказанное в Евангелии (Ин. 21, 22—23) приводит нас к той же мысли». С Фотием мы уже почти приходим на Русь: это был тот самый патриарх, который благословил славянскую («хазарскую») миссию Кирилла и Мефодия и основал в 860 году первую русскую митрополию.

Продолжение следует.

Автор: Л. Л. Лебедев.