В первой половине XX века Е. П. Блаватская у себя на родине была отодвинута в тень. После 1917 года ее книги находились под негласным запретом, хотя и имели хождение среди ограниченного круга любителей оккультных знаний. Возрождение интереса к ней связано с литературно-философской и просветительской деятельностью Н. К. Рериха и особенно его жены Елены Ивановны, которая пошла путем своей великой соотечественницы (точнее почти соотечественницы) и сделала немало для популяризации ее теософского учения в России, например, перевела на русский язык «Тайную Доктрину».

Что же должно было измениться в общественном сознании, чтобы к идеям Е. П. Блаватской стали относиться если не с религиозным благоговением и исступленной верой, то, по крайней мере, с неподдельным уважением и искренней заинтересованностью? Двадцатый век повернулся к его современникам, сатанинским обликом. События, в нем происшедшие (фашизм, сталинщина, две мировые войны), поставили под сомнение жизнеспособность и гуманизм западной цивилизации. Несомненно, также и другое. Несколько научно-технических революций не приостановили, а напротив, углубили деформацию основ нравственной жизни современного человека. Вместе с тем научно-технический прогресс освободил человека от рутины не только в области физической деятельности, но и умственной. Многим людям представилась возможность пристально всмотреться в себя и оглянуться на окружающую жизнь. Двадцатый век венчает эпоху индустриализации, предвещает переход к новому типу цивилизации. Современный мир настолько сузился, что в нем стало опасно применять насилие.

Вот почему идеи Е. П. Блаватской, необуддистские по своей сущности, помогают человеку самоопределиться в современной жизни. Известно, что буддийский нравственный идеал — это абсолютное непричинение вреда окружающим. Вообще религиозно-философские доктрины Индии, Китая и Японии, на что в свое время обратил внимание академик В. И. Вернадский, играют в научной и культурной жизни человечества все большую роль, начиная со второй половины XIX века.

Вселенский, общечеловеческий, а не узконациональный, националистический характер доктрины Е. П. Блаватской дает ключ к пониманию ее посмертной известности, объясняет неослабевающий интерес к ней все большего и большего числа людей.

Теософская система Блаватской опиралась на фрагменты мистических доктрин из разных религиозных традиций. Теософия была романтическим направлением в религиозной философии XIX века. Этот факт подтверждается и творчеством Е. П. Блаватской, и образом ее жизни. Теософия — это романтический бунт против укоренившихся в XIX веке позитивистских воззрений на человека и систему его ценностей. Ведь XIX век проходил под знаком утверждения якобы «окончательного», «самого правильного» знания. Процесс познания трактовался как линейный, имеющий начало и конец. Е. П. Блаватская предугадала неминуемый кризис этого мышления.

В идее реинкарнации, как она ее трактовала, заключалось представление о текучести самой жизни, ее бесчисленных форм, а также их единство. Она предчувствовала надвигающуюся катастрофу всей ментальности западного мира и предложила свой путь спасения. Самое впечатляющее ее достижение в том, что она вслед за европейскими романтиками вернула мифу полноправное гражданство. Она утверждала, что таинственность жизни — не во внешней ткани событий человеческой истории, а в драме человеческого духа, истоки которой во временах наидревнейших. В то же время, в отличие от романтизма как течения европейской мысли и культуры, ее система мифологем была принципиально новой.

Это новаторство стало возможным благодаря тому, что Е. П. Блаватская считала культуры Запада и Востока равноценными. Такой подход к культурам предопределил их невиданный синтез. Ведь прежде культурный синтез, как правило, происходил в рамках одной этнокультурной традиции. Исключением, впрочем, является оккультная доктрина масонства — на ее основе, как я считаю, и возник уникальный мир теософских идей. До Е. П. Блаватской мир был поделен на этнокультурные религиозные регионы. В теософии этого разделения уже нет. На Востоке Е. П. Блаватская обнаружила не только ни на что не похожий, но и равноценный культурный мир. В теософии произошло преодоление замкнутых границ между Западом и Востоком, между «тем» и «этим» миром. У «западных» же людей, благодаря ей, во многом словно сошел некий гипноз тотальной уверенности в превосходстве западной цивилизации, многие люди открыли для себя загадочный восток.

Е. П. Блаватская предвосхитила некоторые позднейшие открытия в науке. Например, ее догадки о связях индейцев и индийцев, несмотря на всю парадоксальность, становятся не такими уж сомнительными в контексте рассуждений современного этнографа и археолога Тура Хейердала о том, что некоторые индейские племена пришли из Сибири. А если к этому добавить убежденность Н. К. Рериха о связях племен, населявших Сибирь, с индийцами, то недостающее звено возможно восстановить.

Доктрине Е. П. Блаватской были равно необходимы наука, философия, религия. Из священных книг Востока она вычитывала то, что привлекало ее нерасторжимым единством, гармонией макро- и микрокосмов. Весь пафос ее «тайной доктрины» был направлен против самонадеянного утверждения европейской культурной традиции, что гении появляются наперекор законам природы, как природные аномалии. Недаром «махатмы» Блаватской олицетворяют глубокое знание наиважнейших законов природы и результаты ее эволюции. Мифологическое мышление Е. П. Блаватской было специфическим способом осмысления мира. В связи с этим некорректно обвинять ее в обмане. Экстравагантность ее поведения также предвосхищает появление специфического типа художников, образ жизни которых был ими же самими нарочито эстетизирован.

В этом смысле Е. П. Блаватская своеобразно претворила славянскую культурную традицию того времени, предполагающую эстетизацию жизни человека, вплоть до его быта. Это с одной стороны, а с другой — вряд ли возможно согласиться с теми поклонниками Е. П. Блаватской, которые не видят в ее сочинениях никакого смысла, кроме буквального, а абсолютно во всех ее поступках находят проявление святости.

В меньшей степени Е. П. Блаватская признана в современном мире как писательница, автор увлекательной «индийской трилогии»: «В пещерах и дебрях Индостана», «Загадочные племена на Голубых горах», «Дурбар в Лахоре», в большей — как создательница универсальной мифологии, попытавшаяся утвердить системный подход к эзотерическим религиозным учениям. Но она была еще и социальным мыслителем. Ее волновала социальная гармонизация, самым большим желанием ее было остановить взаимное истребление людей. Странно сказать, но решительно выступив против позитивизма, Е. П. Блаватская в своей теософской доктрине сохраняла одну из его основных идей — веру в прогресс человечества.

И что важно отметить: прогресс, как она его понимала, был лишен тех негативных, враждебных человеку сторон, которые со всей полнотой выявились только в XX веке. Испытала Е. П. Блаватская на себе и влияние утопического социализма. В ее доктрине есть место и для справедливого общества, и для нравственных руководителей человечества, ее мечта — прекращение на земле всяких конфликтов. Ключом к решению всех этих благородных задач было для нее тайное знание, путь к истине видела она в нравственном самоусовершенствовании человека, в упрочении связей Космоса и человечества. Ее мечту питала вера в безграничные возможности человека.

Автор: Александр Сенкевич.