С помощью верных людей Боде раздобыл сначала ту фотографию Флоры, укутанной в материю, которая была опубликована в газетах. И ему удалось приобрести два альбома Лукаса. В одном находились фотографии собственных произведений Лукаса, подаренных Британскому музею. В другом — фотографии всякого рода археологических находок и древностей, а также скульптур и памятников Возрождения.

Именно в этом альбоме Боде нашел то место, где лежала фотография бюста Флоры. Но самое любопытное заключалось в том, что в подписи было сказано: «Флора Леонардо». И подпись эта была сделана рукой Лукаса! Действительный тайный советник Боде обратился к экспертам. Криминалист Мите принялся сравнивать фотографию с бюстом. Профессор Ратин занялся химическим исследованием воска; профессор Рэльман — анализом красок. Сам Боде начал изучать творчество до этого ему вовсе неизвестного Лукаса.

В своих творениях Лукас выступал как эпигон итальянского классициста Кановы: та же манерность, та же слащавость. Но он был одновременно неплохим имитатором и реставратором: недаром, очевидно, его приглашали в Британский музей, где он реставрировал ряд статуй, и на всемирную выставку 1851 года в Лондоне: здесь он исполнил несколько резных работ. Реставратор? Это давало пищу для размышлений.

Боде вновь и вновь рассматривает злосчастную Флору. Во многих местах он ясно видит остатки белого, так называемого скрепляющего слоя из мела и глины, который препятствует осыпанию краски. Но к 1850 году полихромия в пластике давно вышла из моды. И вот что любопытно: создавалось такое впечатление, что кто-то вообще пытался удалить этот слой с помощью ножечка или шпателя. На лице эта работа была закончена. И даже трещинки в воске были заделаны горячим шпателем. Но только на лице. На шее и на груди они были заметны даже невооруженным глазом. И еще: мастера, очевидно, постигла неудача. Вероятно, он поднес слишком близко паяльную лампу: огонь испортил кусок прически и мочку уха.

Испугавшись, он, видимо, не стал продолжать. К тому времени, когда Боде все это разглядел, подоспели и анализы. Судя по химическому анализу красок, здесь было два рода пигментов: старые, явно принадлежавшие ко временам Ренессанса, и новые, очевидно, принесенные реставратором. Еще точнее: краска для волос относилась к тому сорту, что широко находился в употреблении в XV—XVI веках! В XIX веке она была неизвестна.

Что касается времени создания бюста, то у исследователей не было сомнения: несколько сот лет назад, Италия. Впрочем, судя по собственноручной подписи Лукаса, у него на сей счет тоже не было сомнений.

Осталось сделать последний шаг: выяснить, каким образом статуя оказалась у Лукаса.
Вот что удалось установить. Флора некогда принадлежала лорду Пальмерстону — знаменитому английскому государственному деятелю. Как она попала к нему — неизвестно. А Лукас был хорошо знаком со знаменитым лордом: он исполнил его портретный бюст, который и сегодня находится в одном из музеев Лондона. Что же удивительного, что в один прекрасный день Лукас получил предложение реставрировать восковой бюст Флоры, что требовало тщательных раздумий и большого умения, поскольку находился он в далеко не лучшем состоянии. Помимо шрамов и вмятин на нем явственно видны были следы от пуль. Можно было подумать, что кто-то в свое время стрелял по нему из пистолета.

Очевидно, у Лукаса бюст и увидел известный уже нам торговец. И вспомнил, что у него есть картина, очень похожая на этот бюст!

…Лукас решил реставрировать Флору. Он напихал внутрь статуи отрезки материи, чтобы придать ей большую устойчивость, он нанес новые краски на цветы, кое-где счистил старые краски. Но работа до конца доведена не была…

Что касается фотографии, то с ней дело осталось неясным. Быть может, скульптор изготовил глиняную модель? И на ней проверял возможность каких-то исправлений, в частности восстановления рук? Может быть, в изготовлении ее принимал участие сын Лукаса?

Но для чего скульптор облачил ее в какую-то цветастую шаль? И для чего сфотографировал в таком виде? И как бюст попал к антиквару?

…Остается добавить: Куксей был человеком довольно низкого пошиба: весьма похоже, что начатая им интрига была продиктована личной неприязнью к Боде. Возможно, что-то в самом начале перепутал или позабыл восьмидесятилетний к тому времени сын Лукаса. Ну, а Флора? Кто же все-таки ее автор? К какому веку она принадлежит? Боде потратил немало усилий, чтобы доказать: это творение великого Леонардо. Он писал о многочисленных, буквально рабских повторениях основных, характерных для бюста мотивов в картинах многих выдающихся художников Италии. Черты сходства с бюстом Боде усматривал в том числе и в знаменитой «Коломбине» из Эрмитажа (скажем в скобках, Боде, как и все другие ученые того времени, считал, что автор картины ученик Леонардо, Франческо Мелеци, которого мастер увез с собой во Францию). Сейчас, как известно, русский искусствовед профессор Г. А. Гуковский выступил с защитой новой гипотезы: автор картины не Мелеци, который, в лучшем случае, лишь немного дописал ее, а Леонардо. И именно это полотно, по мнению Г. А. Гуковского, портрет Джоконды, а вовсе не то, что, известное всему миру под этим именем, дарит свою загадочную улыбку посетителям Лувра).

«Со сложенными руками, с головой, немного склоненной книзу и глядящей немного в сторону», — так сам Леонардо в трактате о живописи охарактеризовал позу, которую он придавал своим полуфигурным портретам. Но ведь такова, доказывал Боде, и Флора. Рук у нее нет, но можно не сомневаться, что они у нее были так же сложены, как у Моны-Лизы. «Не бюст Флоры сделан на основе какой-то картины, — писал ученый, — а, наоборот, он породил многочисленные подражания, в том числе и картину из Бэзильдон-парка».

Заключение это поддержал и другой известный немецкий искусствовед Эдмунд Гильденбранд. Разделял эту точку зрения, с некоторыми оговорками, и Кеннет Кларк, бывший директор Национальной галереи в Лондоне. В своей вышедшей в 1953 году книге «Леонардо да Винчи» он утверждает: «В этом творении Леонардо дал пластическое выражение тем мыслям, которые он впоследствии осуществил живописно в Леде и Монне»

…Леонардо умел, как никто из современников, работать с воском. Он изучил это еще юношей, в мастерской своего учителя Верроккио, подготовляя модели для литья. И именно Леонардо, для которого главным в творчестве был человек, Леонардо, положивший начало правдивому и точному изображению человека и мира — внутри человека и вне его, — особое внимание уделял изготовлению пластических моделей. На них он изучал взаимодействие светотени.

Так было при работе над картиной, посвященной святой Анне. Так было и при работе над изображением младенца Христа. Что странного было бы, если тот же рабочий прием, подчеркивает современный немецкий искусствовед Герт Буххайт, он употребил и в данном случае? Возможно, именно этим, то есть чисто прикладным назначением бюста, пишет Буххайт, объясняется то обстоятельство, что бюст сзади не обработан, — скульптору вполне достаточно было лица.

Помимо Леонардо в те времена мастером восковых портретов был Яконо Сансовино, но уж очень его работы далеки от нашей Флоры. В каталоге Берлинского музея осторожно значится: «Флора». Школа Леонардо».

Автор. А. Варшавский.

P. S. Духи вещают: Подумалось, а ведь репродукция такой вот скульптуры самого Леонардо да Винчи могла бы стать отличным подарком начальнику, шефу или директору на день рождения (или еще по какому-то случаю). К слову, на сайте http://vip-int.ru/gifts_boss.htm как раз можно найти подходящие подарки.