Что это? Прямо по центру Брюсселя, по Гранд плас идут барабанщики в старинном платье, грохоча в барабаны, за ними валит целая средневековая толпа — мужчины в кюлотах и бархатных беретах, женщины в длинных темных платьях, чепцах и цветных мантильях, сохранившихся и по сей день у фламандок. Звучат песни, музыка. И среди толпы, возвышаясь над нею, движутся разодетые по-средневековому великаны! О, да нам повезло — это «омеганг» — шествие с гигантами, давняя традиция…

Бессмертный Гаргантюа родом из фламандских земель. Каждый город славится особым великаном: в Брюсселе — чета Жаннекен и его супруга Микен, в Лувене, лежащем неподалеку, — Геркулес и Мегера (наверное, от образованности: как-никак расположенному там Католическому университету, старейшему в Бельгии, полтысячи лет), в Антверпене — Дрюон. Сплетенные из прутьев фигуры хранятся в ратуше. Во время праздников их одевают и залезающие внутрь люди несут их в процессии…

Существует предание, что с востока пришли несколько великанов, поселившихся на берегах Мааса, они делали набеги на деревни, грабя дома и пожирая людей. Долго они наводили ужас на жителей страны. Спасительницей, как это повелось с библейской Юдифи, стала девушка. Захваченная великаном, она дождалась, когда они заснут, отрубила им головы и прибежала к родным. Узнав об этом, окрестные жители взяли трупы великанов и с торжеством понесли из селения в селение. Отсюда и пошла традиция носить великанов. Может быть, это воспоминания о набегах зарейнских племен? О гуннах?

В Антверпене стоит памятник легендарному герою Брабо (в честь которого якобы названа страна по Шельде — Брабант). Предание говорит, что живший в устье Шельды великан Дрюон Антигон останавливал суда, идущие по реке, и брал большую дань со шкиперов. Кто не хотел платить, тому рубил кисть правой руки и кидал в Шельду. Поэтому и место его обитания назвали «бросать руку» — по-фламандски Антверпен. Долго терпели его гнет, пока не явился молодой герой Брабо, не напал на великана и, убив, не отрубил ему правую кисть и не бросил ее туда же, куда падали руки жертв. Не память ли это о набегах викингов?

…Но еще Юлий Цезарь в «Записках о галльской войне» упоминал о том, как в ознаменование важных событий под руководством жрецов-друидов сооружают великанов, сплетенных из ивовых прутьев, сажают туда людей (пленников или преступников) и сжигают их, принося в жертву. Знаменитый английский религиовед и этнолог Дж. Фрэзер в своей «Золотой ветви» предположил, что именно к такому древнекельтскому обряду, которым отмечался общий для всех индоевропейцев праздник дня летнего солнцестояния, и восходит обычай процессии великанов! Он сохранился в измененном виде на окраине кельтского мира, быть может, понравившись неотесанным германцам…

Ну а легенда о Брабо, быть может, относится к тем временам, когда в районе Антверпена жили кельты, разграбленные Цивилисом…

Однако пора чего-нибудь перекусить. В Брюсселе питание не самое дешевое, но по качеству и разнообразию пищи это один из мировых лидеров. И несмотря на парижское влияние, в этой важнейшей сфере уступок быть не может — фламандцы всегда любили хорошо поесть и выпить. Стоит на секунду представить себе кухню на первом этаже богатого фламандского фермерского дома — это настоящий храм обжорства: огромный очаг с вертелами и крючьями, чтобы жарить целиком мясные туши, ножи с саблю длиною, бесконечные ряды кастрюль и тарелок… (Наверное, для сохранения такого обильного количества всевозможных яств нужны отличные морозильные камеры.)

Глаза разбегаются: фламандский карбонад — мясо, приготовленное в пиве, бычьи языки, «блодворст» — черно-белый пудинг, «коньин мет прюимен» — кролик с пряностями, «фазант оп зьин Брабанте» — фазан по-брабантски, «ватерзоои» — цыпленок в бульоне с овощами, «палинг инт гровен» — рыба с овощами, треска, морской дьявол, пикша, устрицы. Однако не на все блюда цены доступные… На гарнир — картофель фри, брюссельская капуста, красные кабачки по-фламандски, мехеленские аспарагусы, салат из стрелок цикория. Сыры. Пиво десятков сортов, которое в старину фламандцы готовы были поглощать в немереном количестве.

Есть предание о первом пивоваре Гамбринусе, продавшем черту душу, чтобы научиться варить пиво. Да только никто не хотел пить горький напиток. Тогда он залез на колокольню и звонил три дня, и все горожане непрерывно плясали, а затем выпили все пиво. Когда же явился к нему черт, то и его Гамбринус вызвонил до изумления, так что тот еле унес ноги.

С той поры, наверное, фламандские керемессы — народные празднества, ярмарки, длящиеся несколько дней, сопровождаются увековеченными еще Шарлем де Костером в «Тиле Уленшпигеле» обжорством и пьянством, каких не знают их соседи-валлоны. Керемессы с ряжеными процессиями есть у всех бельгийцев, но на фламандские народ собирается более чинно, меньше шума, легкомысленных галльских танцев и песен. Зато более добродушные фламандцы устраивают всякие шуточные соревнования: кто больше съест или выпьет. Тут флемми дело свое знают туго: три обеда по семь блюд или ведро пива — равных они не имеют, англичане и немцы им в помощь! Зато валлоны соревнуются в основном в силе и ловкости.

Ничего удивительного после этого в том, что в процессе создания независимой Бельгии, в войне с Голландией в 1832 году, валлоны играли ведущую роль. Валлония была промышленной, да и в культуре — в архитектуре, поэзии и прозе — франкофоны играли ведущую роль, и даром что Костер был фламандец, писал он на французском, и в 1867 году, когда вышла его книга «Тиль Уленшпигель», никто этому не удивился. Однако в настоящее время роли переменились. Богатая сельская и торговая Фландрия с ее мощными портами процветает (в то время как угольные шахты на юге позакрывали) и претендует на все большую роль в жизни страны. Хорошо, что знаменитая по «Тилю» поговорка «время звенеть бокалами» (в смысле «стенка на стенку») вышла у фламандцев из употребления. Впрочем, в музыке и особенно в живописи они и не теряли позиций, ибо эти искусства развиваются прежде всего в открытых миру торговых городах.

Итак, поглазеть на витрины фешенебельных магазинов на бульваре Ватерлоо, зайти в торговые центры на рю де Марше и рю де Намюр времени не остается: нас ждет Брюгге — старинный торговый и ремесленный город в сотне километров на северо-западе, центр западной Фландрии.

Несколько слов о Брюсселе на прощание. В радиусе полутора-двух десятков километров от него полно достопримечательностей: старые королевские замки-музеи на юге — романтический Бирсель (XIV век) и могучий Гаасбек, в северной части города раскинулся большой парк Лекен, в котором расположен летний королевский дворец (XVIII век) и множество павильонов в экзотическом восточном стиле. Дальше простирается территория Брюссельской выставки со 120-метровым стальным «Атомиумом» — моделью кристалла железа, шары «атомов» которого используются под ресторан и выставочные залы, огромным современнейшим зданием Технопорта, где демонстрируются передовые технологии, тропическим бассейном «Океанадиум». К северу — уникальный ботанический сад, аббатство и парк Ла-Шамбр. На восток — Королевский центральноафриканский музей, память о владении нынешним Заиром. Ну а Ватерлоо — мемориал победы над Наполеоном — уже там, где начинается Валлония…

Автор: Максим Войлошников.