О богослужениях и проповедях Иоанна Кронштадтского написано много. И если даже учесть предвзятость мнений многих поклонников, то и тогда картина получается выразительная. Вот как живописует протоиерей И. Орнатский одно из таких богослужений: «Это было в Кронштадте О. Иоанн, больной и страдающий, служил в Андреевском соборе литургию. Мы благоговейно, густою толпой смотрели в алтаре на его священнодействие. О. Иоанн часто стоял перед престолом с закрытыми глазами. Он, видимо, весь был погружен в религиозные созерцания: и то страдал в лице, то радовался, то крестился проникновенно, то порывисто брал крест с престола и много, много раз целовал его. Ах, эти святые минуты! Они как-то подтянули богомольцев, они нас заставили видеть не привычные священнические движения, а что-то особенное, не пережитое.

Все будто почувствовали, что они живут «во Христе», что Он близок к нам ради о. Иоанна, и я заметил какое-то религиозное смятение на лицах молящихся. Они радовались близости к нам Господа, но и трепетали за свое недостоинство. И плакали сокрушенно, святыми слезами плакали… Но вот он склонился к дискосу, на который положен приготовленный Агнец. Боже мой! Как ласкался о. Иоанн к этому Агнцу, как проникновенно улыбался он, смотря на него! Так только одухотворенные матери ласкают дорогих деток своих; так обращаются только с живыми лицами…»

На общие исповеди отца Иоанна стекаются тысячи верующих. Среди поклонников кронштадтского праведника немало людей состоятельных, прежде всего набожных купчих и дворянок, приносивших отцу Иоанну десятки тысяч рублей, богатые подарки. Эти пожертвования служили основой для милосердной деятельности И. Сергиева: помощь беднякам, создание различных благотворительных учреждений, в том числе обширного «Дома трудолюбия» в Кронштадте. На эти средства строятся церкви и монастыри. Особенно много — на родине отца Иоанна, в Архангельской губернии. В 1900 году в Суре был основан Иоанно-Богословский женский монастырь, к 1903 году здесь обосновалось уже 120 монахинь и послушниц, приехавших на далекий север из Петербурга, Кронштадта и Петергофа — главных центров проповеднической деятельности отца Иоанна.

В 1900 году закладывается женский Иоанновский монастырь в Петербурге на Карповке. Он был посвящен патрону И. Сергиева — одному из самых почитаемых в Болгарии святых — и стал украшением северо-западной части Петроградской стороны. Построенный в модном тогда византийском стиле, богато украшенный светлыми эмалевыми плитками, монастырь имел два храма — верхний и нижний. Нижний, освященный 17 декабря 1901 года во имя святого Иоанна Рильского, станет потом местом захоронения Иоанна Кронштадтского.

В 20-е годы монастырь постигла судьба многих памятников культовой архитектуры, объявленных зданиями, «не имеющими художественной ценности», так как строились они в конце позапрошлого — начале прошлого века, а стало быть, неисторичны. Монастырь упразднили, в его верхней церкви открыли клуб. По решению большевиков гроб с останками И. Сергиева вывезли за город и сожгли.

В конце XIX века слава И. Сергиева достигает апогея. В народе его считают чудотворцем. Чудес, связанных с именем отца Иоанна, насчитывали немало, вплоть до таких экстравагантных, как «исцеление по телеграфу» наследника болгарского престола Бориса, за что священник был награжден болгарским орденом. В основном это чудеса, которые мы сегодня воспринимаем как разного рода психотерапию — целительство от пьянства или нервных расстройств. Никакого столоверчения, вызывания духов и тому подобных «чудес», до которых были падки «образованные» оккультисты, мы в его практике не найдем. «Везде,— пишет И. Орнатский, — он был другом несчастных. Он исцелял, он вразумлял их. Он не боялся никаких болезней. Он безбоязненно посещал прокаженных… Везде вокруг него слышались вздохи глубокой скорби, тяжких страданий.. Всюду слезы встречали и провожали его…»

Сам образ жизни священника Иоанна — бессребреника, хотя через его руки прошло около 30 миллионов рублей, девственника, хотя он был постоянно окружен женщинами самых различных состояний и сословий, строгого постника, отказывающегося принять скоромное в пост даже при тяжкой болезни, человека, посещающего несчастных и больных, и, ко всему прочему, блестящего оратора, обличающего «жадных, алчных скупцов», стяжали ему в народе славу святого. Кронштадт и родина священника — Сура становятся местами массовых паломничеств.

Уже при жизни И. Сергиева, а особенно после смерти, в кругах его почитателей намечалось создание секты его имени. Однако церковь тогда смогла направить это движение в необходимое ей русло и именем самого Иоанна Кронштадтского осудила всякие попытки оторвать его почитателей от официального православия. «Известия по Санкт-Петербургской епархии» поместили статью некоего Д. Боголюбова «К вопросу о так называемых «иоаннитах», в которой говорилось: «Именем «иоаннитов» у нас обозначают людей, которые Богом почитают о Иоанна Кронштадтского. Это название оправдывало свой смысл в том случае, если бы чтимый всей Россией пастырь поддерживал миф о своем богоравенстве». В статье рассказывалось, что, увидев в одной крестьянской избе свой портрет, под которым горела лампада, Иоанн Кронштадтский разбил портрет палкой.

Другое дело, что вскоре после революции иоаннитство превращается в действительно сектантское и политизированное экстремистское движение. Но вряд ли можно считать, что сам Иоанн Кронштадтский в ответе за него.

Политические взгляды Иоанна Кронштадтского вполне определенны. Он был убежденным монархистом, решительным сторонником союза самодержавия с православием. Власть царя имела для него мистический смысл и являлась, по его мнению, единственной властью, какая только возможна в России.

В годы первой русской революции (1905 года) он обращается к верующим со словами: «…Чем бы мы стали Россияне без Царя? Враги наши скоро бы постарались уничтожить и самое имя России — так как носитель и хранитель России после Бога есть Государь России, Царь самодержавный и без него Россия — не Россия». Но — черносотенец ли?

Он был почетным членом Союза русского народа и даже освящал его первое знамя. Но в отличие от таких священнослужителей, как архимандрит Арсений, священник И. Восторгов или епископ Митрофан, никакого участия в деятельности Союза не принимал. Для него это была просто монархическая организация. Как показали материалы Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства по Союзу русского народа, никаких контактов с Дубровиным и другими деятелями союза он не имел, так же, как и связей с Союзом Михаила Архангела, основанным В. М. Пуришкевичем в 1908 году, когда И. Сергиев был уже при смерти. Тем более нельзя относить Иоанна Кронштадтского к разряду погромщиков вроде иеромонаха Илиодора, трагически известного своими выступлениями в Ростове-на-Дону и в Царицыне.

И. Сергиев резко осудил кишиневских погромщиков: «Прочел я в одной из газет прискорбное известие о насилии христиан кишиневских над евреями, побоях и убийствах, разгроме их домов и лавок и не мог надивиться этому из ряда вон выходящему событию… Что породило это потрясающее до глубины души буйство христианского, русского народа, который вообще отличается простотой и добротой?.. Русский народ, братья наши! Что вы делаете? Зачем вы сделались варварами — громилами и разбойниками людей, живущих с вами в одном отечестве, под сению и властию одного Царя и установленного от Него правительства… Зачем допустили пагубное самоуправство и кровавую разбойничью расправу над подобными вам людьми?».

Продолжение следует.

Автор: Е. Лукашевский.