Образ шейха Юсуфа Хамадани, пожалуй, самый необычный и сложный в хорезмской агиологии. На первый взгляд, все, как положено: к лику мусульманских святых причислен почитаемый подвижник, далеко не рядовой суфийский шейх, а основатель среднеазиатской школы мистицизма. Но это только на первый взгляд. Необычное начинается уже с того сайли, который описан в прошлой статье, со всеми присущими ему загадочными компонентами. Мнимая усыпальница Юсуфа Хамадани обнаруживает древнюю основу культа, на которой он, собственно, привился и получил дальнейшее развитие: усыпальница эта была своего рода Меккой, куда стремились со всего Хорезма люди с больной психикой, надеясь получить здесь исцеление.

Душевнобольных привозили и на другие мазеры Хорезма, но мазар Юсуфа Хамадани был, так сказать, «специализированной лечебницей». Вот что рассказал по этому поводу уже упоминавшийся житель Беш-мергена Юнусджан-ишан: «Шейх Юсуф Хамадани — исцелитель сумасшедших («джинни»). Это — его специальность. Если к Султан-бобо в год трех-четырех сумасшедших привозят, то сюда в месяц — 40—50 человек, из Куня-Ургенча, Кунграда, из Ташкента. Они живут здесь вокруг мазара в землянках или у знакомых в кишлаке. Буйных привозят связанными».

Джамал Махмудов из кишлака вблизи Шавата рассказывал: «Когда привозят к Юсуфу Хамадани джинни, шейх мазара умеет подойти к таким больным, на буйных он накладывает цепи. Некоторые джинни сразу же уходят: это значит, что святой не пожелал оказать помощь, а кого он хочет вылечить, те остаются. С них цепи не сороковой день спадают сами; такой джинни после навещает мазар уже по собственной воле. Возле больных никто не читает молитвы; вообще в таких случаях не молятся. Шифо (исцеление) приходит от пребывания на мазаре. Больные сидят на земле, им дают пищу и воду, если святой захочет, больной вылечится…». Много мы слышали рассказов стариков о случаях исцеления душевнобольных на мазаре Юсуфа Хамадани.

Собранною в Хорезме материалы ясно показали, что культ Юсуфа Хамадани тесно связан с комплексом домусульманских верований и обрядов, который мы называем шаманством (безусловно, он сегодня резко деградировал, однако его нельзя считать окончательно изжитым). Более того, Юсуф Хамадани, этот уважаемый суфийский шейх, превращен в пира — покровителя шаманов и людей, страдающих разными нервными расстройствами, психически неполноценных. Хочу здесь напомнить о весьма необычном поверье, которое выделяет Юсуфа Хамадани среди многочисленных святых Хорезма: будто во время сайля святой выходит из своей могилы и наблюдает за развлечениями собравшихся. Поверье это уникальное и связано, возможно, с особым характером его культа.

Вот интересный рассказ Вапы Ваисова, исполнявшего обязанности шейха даже не у мазара Хамадани, а далеко от него, на правой стороне Амударьи, при мазаре Султан- бобо:

«Парханы (шаманы) здесь, на мазаре Султан-бобо, бывают, но «потия» (благословение) они здесь не получают. Для этого они едут на мазар шейха Юсуфа Хамадани. Когда человек становится джинни — это значит, что джинны и пери «замкнули замок», а ключ от этого замка — Юсуф Хамадани». Примерно то же рассказывал нам Юнусджан-ишан из Беш-мергена. «Шейх Юсуф Хамадани еще при жизни своей подчинил своей воле всех джиннов, пери и дэвов, к его могиле получать благословение приходят шаманы, парханы. Бывает, что джинни, которые лечатся на мазаре Юсуфа Хамадани, становятся фолбинами — шаманами. Во время сна они слышат: «Ты должен быть фолбином!»

Те наши собеседники, которые представили нам Юсуфа Хамадани как покровителя шаманов, дали, пожалуй, самую детальную характеристику системы шаманства из всех полученных нами в Хорезме. Остается упомянуть еще об одном свидетельстве. Существует поверье, что учителем Юсуфа Хамадани был сам Лукман-хаким, который в исламе считается основателем науки врачевания. Согласно преданию, он был современником первых людей на земле, и к нему «сошлись все лекарственные растения, чтобы предоставить себя в его распоряжение».

Для выяснения путей становления культа мусульманских святых в Хорезме культ Юсуфа Хамадани интересен в двух аспектах. Конечно, здесь имеет место весьма банальный процесс канонизации известных суфийских шейхов далекого прошлого, растянувшийся чуть ли не до наших дней, когда к святым причислялись и самые что ни на есть рядовые ишаны, возглавлявшие мелкие провинциальные общины в их вульгарном варианте, уже почти лишенном каких-либо религиозно-философских элементов раннего суфизма.

Но другой аспект культа Юсуфа Хамадани куда более примечателен, пусть даже наши предположения останутся гипотезой. Представляется, что в ту эпоху, когда завершалась исламизация населения Хорезма и окружающих степей, когда из сознания и ритуалов решительно вытеснялись древние верования и внедрялись новые объекты поклонения, соответствующие мусульманскому вероучению, именно этот культ, в силу выдающегося положения шейха Юсуфа Хамадани и его роли в религиозной жизни народов Средней Азии, заместил в масштабах Хорезма какой-то крупный языческий объект поклонения, связанный с культом плодородия, с укоренившимися у древнего населения Хорезма шаманистскими представлениями и обрядами.

На эту мысль наводит все: и странное местонахождение эпицентра культа — в глухом углу оазиса, и непривычный характер празднеств (сайли) у мазара, сохранивших элементы магической эротики, и особенно — функциональная специфика мазара, связанная с шаманством, с его ритуалами, имеющими целью исцеление душевнобольных.

Конкретизировать этот древний объект поклонения уже невозможно. Был ли он одним из божеств маздеистского пантеона, или еще более архаичный «великий дух» шаманистического цикла верований, ответить трудно. Представляется вероятным, что здесь некогда существовал один из очагов древнего культа плодородия, того культа, реликты которого в Хорезме, этом подлинном заповеднике этнографической и археологической архаики, прослеживаются повсеместно, в самых различных областях быта. Возможен и другой вариант: культ Юсуфа Хамадани совпал здесь с каким-то шаманским центром, святилищем, где шаманы проходили ритуал посвящения.

Для определенной эпохи в истории Средней Азии такая замена традиционна. Вряд ли подлежит сомнению, что многочисленные святые, пиры-покровители, представления о которых были широко распространены не только у ремесленников, но и вообще в любой профессиональной среде, заняли в свое время место доисламских божеств и духов с аналогичными функциями покровительства, изгнанных из сознания и ритуала в процессе исламизации населения Средней Азии.

Автор: Г. Снесарев.