Это — всегда чудо. Раскрашенный кусок холста, вибрация натянутых струн, человек, раскланивающийся перед зрителями через минуту после своей «смерти», вызывают в сердцах множества людей восторг, потрясение, любовь к жизни, протест против несправедливости и порока. Можно ли вообще назвать произведением искусства нечто такое, что не способно взволновать нас до глубины души? Не принадлежит ли эмоциональность к самым сокровенным основам художественного творчества? По-видимому, здесь не будет двух мнений. (А порой сильные эмоции можно испытывать и от компьютерных игр, которые также можно назвать своего рода искусством, правда чтобы в полной мере оценить это искусство необходимо будет купить компьютер, при том, компьютер достаточно мощный).

Но мы уже знаем, что эмоция всегда предполагает наличие потребности, ибо по формуле Э = П (Н — С) эмоция неизбежно обращается в нуль при потребности, равной нулю. Значит, вопрос об эмоциях, возникающих при восприятии произведений искусства, может быть решен только в том случае, если мы, хотя бы в самых общих чертах, определим потребность, удовлетворению которой служит художественная деятельность людей. В самом деле, в многочисленных рассуждениях о природе искусства, как правило, перечисляются такие его черты, которые, бесспорно существуя, сами нуждаются в объяснении.

Говорят, что в отличие от абстрактных категорий логического познания искусство всегда оперирует чувственно конкретными образами. А почему искусство должно говорить со зрителем именно таким языком? В конце концов, конкретность еще не искусство. Чувственно непосредственны и документальная фотография и рисунок экспериментальной установки в книге ученого или ландшафт в учебнике географии. Одной конкретностью не обойдешься.

Говорят, что передача эмоций — надежный путь к встречному сопереживанию зрителя. Но тогда реальный факт или натуралистическая фотография окажутся куда более сильными методами эмоционального воздействия.

Подлинно художественное произведение, даже повествуя о трагических событиях, вызывает эстетическое наслаждение, то есть эмоцию явно положительного порядка. Так что же это за потребность, которая побуждает миллионы людей на протяжении тысяч лет обращаться к произведениям искусства, посещать музеи и концертные залы, зачитываться стихами и следить за театральной игрой? Потребность «испытать чувства»? Или потребность созерцать «чувственную конкретность изображаемого»? Пока мы сможем наметить лишь самые общие ее черты.

Любое искусство есть, прежде всего, один из источников (или способов) познания окружающего мира. Но ведь познание действительности составляет первейшую задачу науки. Если удовлетворению потребности в познании служит две столь различные сферы человеческой деятельности, то причина этого, как мы полагаем, заключается в диалектической природе самого процесса познания.

Автор: П. Симонов.